— Ладно, прыгай в тачку. Жду тебя ровно двадцать минут. Иначе я сворачиваю удочки.
— Еду.
В итоге мне хватило всего четверти часа, чтобы пригнать к залу, припарковаться и добежать до раздевалки. Я быстро переоделся в спортивную форму и направился в тренажёрку, где ждал меня Артём.
Два часа мы провели бок о бок, сменяясь попеременно, чтобы каждый мог сделать подход, а заодно подстраховать второго. Сегодня по плану был жим. Артём всегда делал упор на «базу» и с презрением относился к новомодным тенденциям. Он был поклонником старой школы билдинга, а я просто доверял его опыту, который давал хороший результат.
Можно сказать, для меня доверие к профессионализму выбранного специалиста — часть моего собственного профессионализма. Кого бы мы ни выбирали — плотника, сантехника, тренера, преподавателя языка, домработницу — мы выбираем не просто так, а согласно тому, каким сами хотим видеть подход к делу. И нужно либо доверять своему выбору, либо искать другого специалиста. По-другому не получится настоящего эффекта. Я никогда не терпел халатности в своей работе, а Артём не терпел халатности в своей.
Потому от него не ускользнуло то, что сегодня я жму на порядок слабее предыдущих тренировок.
— В чём дело, Кам? — скривился Артём, когда помог мне вытащить застрявший на середине толчка подъём штанги.
Высвободившись из-под снаряда, я сел на лавке и потёр левую кисть.
— Да замкнуло что-то в руке. Наверное, я сегодня не в форме. День выдался тяжёлым.
— Ну, ты для этого и проходишь в зал, чтобы выбросить из головы своих психов.
— Я не работаю с психами, — в который раз за время нашего общения напомнил я.
Артём сел рядом со мной, подал мне мою бутылку с водой, сделал глоток из своей.
— Я должен признаться, — сказал я после короткого молчания. — На самом деле, я задержался не совсем из-за работы. Меня просто вырубило от усталости, а телефон я не слышал, потому что он был на беззвучном.
— Да я понял, что ты напиздел, — усмехнулся Артём. — Признаваться было не обязательно.
— Обязательно, — возразил я с нажимом. — Иначе выходит не доверие, а хрень собачья.
— А своим психам ты тоже исключительно правду говоришь?
— Во-первых, прекрати называть моих пациентов психами. Большинство из них — обычные люди, как ты и я, как твои клиенты, которые платят тебе за тренировки. Просто у всех свои проблемы, которые необходимо проговорить.
— У меня нет никаких проблем.
— Прекрасно, — не стал спорить я. — А, во-вторых, мы с тобой сейчас не на сеансе, чтобы мне приходилось лавировать понятиями и соблюдать деликатность.
Артём задумчиво пожал своими громадными плечами.
— Сам говорил, что спорт — тоже терапия.
— Да, я так говорил и не отказываюсь от своих слов, хоть ты и не принимаешь мою точку зрения.
— Я твою точку зрения принимаю. Но поддерживаю только то, что физуха — единственная грёбаная терапия, которая нужна человеку. А остальное — горе от ума. Если есть чем руки занять, голова не болит всякой хернёй. Так что ты бы лучше своих… па-ци-ен-тов ко мне гнал, если действительно хочешь им помочь. А я тебе процент отстегну.
— Большой? — поинтересовался я, делая вид, будто мне правда интересно.
Артём подумал и заключил:
— Двадцать на восемьдесят.
— Неплохо. А что будешь делать с совсем неспортивными клиентами преклонного возраста? Или с тощими юными девчонками, которых ветром сдуть может?
— Со старичками всё просто — ЛФК, басик, скандинавская ходьба. А с юными ещё проще.
