Кэти не совсем была удовлетворена его ответом, но решила продолжить этот разговор в другое время.
– Кажется, я просто ревную, – заметила она позже со смехом, когда сорокалетняя матрона с двумя взрослыми дочерьми завладела Рамоном на целых десять минут.
– Почему? – удивился Рамон. – Ведь все как обычно.
И это заставило Кэти подумать, что он привык к женскому восхищению.
– Потом они потеряют ко мне всякий интерес, как только обнаружится, что я простой фермер.
К несчастью, это было во многом правдой, что и тревожило Кэти. Обнаружилось это два часа спустя.
Гости сидели в богато обставленной гостиной, наслаждаясь великолепным ужином, когда сестра Кэти спросила с другого конца длинного стола:
– Чем вы занимаетесь, мистер Гальварра?
Кэти показалось, что звон столового серебра по английскому фарфору сразу же стих и все разом прервали беседу.
– Он занимается перевозками и бакалеей, – сымпровизировала она быстрее, чем Рамон смог ответить.
– Перевозками? Какими перевозками? – настойчиво повторила Маурин.
– А какие существуют? – уклонилась от ответа Кэти, уничтожающе смотря на сестру.
– Ты сказала, бакалея? – Брови мистера Конелли взлетели вверх с явным интересом. – Оптовая торговля или розничная продажа?
– Оптовая, – поспешно вставила Кэти, не дав Рамону даже рта раскрыть.
Рамон наклонился к ней, очаровательно улыбнулся и сказал громким, беспощадным голосом:
– Помолчи, Кэти, иначе все подумают, что я не умею говорить.
– Оптовая? – задумчиво переспросил мистер Конелли. Он всегда был рад поговорить о бакалейном бизнесе. – И чем же именно – распределением или распространением?
– Нет, выращиванием, – спокойно ответил Рамон, сжимая холодную руку Кэти под столом и тем самым извиняясь за то, что говорил с ней таким тоном.
– Я полагаю, акционерное общество? – спросил отец. – И большое?
Отрезая себе нежный кусочек телятины, Рамон ответил:
– Это маленькая ферма.
– Вы хотите сказать, что вы фермер? – допрашивала Маурин таким тоном, как будто это сообщение ее лично оскорбляло. – В Миссури?
– Нет, в Пуэрто-Рико.
Марк, брат Кэти, вмешался в разговор немедленно и неудачно:
– Джейк Настерс на прошлой неделе рассказал мне, что однажды нашел в партии ананасов паука из Пуэрто-Рико, который был вот таких размеров…
Один из гостей, которого, очевидно, не интересовали пауки, прервал неуклюжий пассаж Марка, обратившись к Рамону:
– Гальварра – это испанская фамилия? Я что-то слышал о каком-то Гальварре, но не могу вспомнить.
Кэти скорее почувствовала, чем увидела напряжение Рамона.
– Это довольно редкая фамилия. А имя мое достаточно обыкновенное.
Кэти улыбкой извинилась перед Рамоном. Но потом она перехватила взгляд матери, в котором было не просто раздражение, и внутри ее все сжалось.
Дальше было еще хуже, и ко времени отъезда настроение у Кэти стало совсем мрачным. Ее родители вежливо попрощались с Рамоном у дверей, но Кэти заметила тревогу в глазах матери, когда она провожала его взглядом. Не говоря ни слова, она старалась показать Кэти и, несомненно, Рамону, что не одобряет ни его, ни их дальнейших отношений.
Когда Рамон с Кэти уезжали, семилетний сын Маурин дернул мать за юбку и громко сказал:
– Мам, этот тип что – неотесанная деревенщина? Он в джинсах приперся.
– Пожалуйста, не употребляй таких слов!
Рамон вел машину молча, погруженный в размышления.
– Не расстраивайся, это я виновата, что предложила тебе надеть джинсы. – Кэти смогла заговорить, только когда они подъехали к ее дому. – Могу поклясться, что две недели назад мама говорила о барбекю.
