– Ну вот, больнее не будет, – пообещала Люси. – Как, готовы покататься на сноуборде?
– У меня проблемы со зрением, – поведала Бланш.
– Я черная или белая? – спросила Люси.
Бланш рассмеялась:
– Белая.
– Значит, годишься. – Взглянув на меня, она заметила: – И у папы твоего претензий не будет.
Я объяснил, что не являюсь отцом Бланш и что урок предназначался лишь для Хадсона. Но Люси, в свою очередь, объяснила, что плата все равно одна и та же: использование сноуборда и специальных ботинок покрывается неиспользованием лыж.
– И вы тоже можете с нами, если хотите.
– Я не испытываю потребности в изучении искусства катания на сноуборде, – отметил я.
– Да я просто о ребятах думаю. Вначале у всех не очень-то с координацией, и если они увидят, что вы сами то и дело падаете…
– Сейчас я восстанавливаюсь после операции на подколенном сухожилии. Было бы неразумно подвергать его чрезмерной нагрузке.
Она кивнула:
– Тогда ладно. И перед ребятами по-дурацки не будете выглядеть. – Она засмеялась, но я ощутил в ее словах некоторое порицание.
– Нам могут предъявить иск, если Бланш упадет и умрет, – заметил Хадсон. – У нас нет формы-разрешения.
Вероятно, Хадсон был прав. Мать Бланш явно отличалась иррациональностью мышления, вследствие чего вполне могла бы инициировать судебные процедуры из-за того, что я подверг ее дочь воздействию радиоволн, или глютена, или химических веществ, содержащихся в солнцезащитном креме, которым она должна была обязательно покрыть открытые участки кожи. Впрочем, в этот момент появилась сотрудница лыжной школы, общавшаяся с нами ранее, и сообщила, что по проводной телефонной линии удалось соединиться с матерью Бланш.
Бланш объяснила ей ситуацию, после чего небрежным движением сунула мне трубку.
– Алло, – сказала в трубке мать Бланш. – Извините, я даже не знаю, как вас зовут.
– Извинения не требуются. Мы не знакомы и никогда не встречались. Я и не ожидал, что вы знаете мое имя.
После долгой паузы она произнесла:
– Я Алланна. Просто не верится, что я пропустила в этой анкете вопрос о сложностях со здоровьем. Извините, мне надо бы вас поблагодарить. Вы очень любезны.
– Но я абсолютно ничего не делаю. И вас это должно ободрить. Я отдал проблему на аутсорсинг, теперь этим занимается профессионал. Ее зовут Люси. Среди лыжных инструкторов существует очень высокая конкуренция, так что если она получила это место не с помощью каких-то коррупционных действий, то должна быть вполне компетентна в своей области. Однако я настаиваю, чтобы вы дали мне обещание не предъявлять никаких юридических претензий в том случае, если Бланш получит увечья или погибнет, независимо от того, несу ли я за это реальную ответственность – полностью или частично.
– Мм… это ведь просто формальность, да? Вы ничего такого не замышляете?
– Совершенно верно.
Она засмеялась:
– Я и учителей толком не знаю, так что, думаю, тут разницы никакой. Простите, это как-то грубо прозвучало.
– Вовсе нет.
Прозвучало это вполне разумно, что стало для меня неожиданностью.
– Мне очень неловко вас просить… но вы, может, смогли бы привезти обратно и Бланш? Мы совсем рядом живем, в Торнбери.
– У меня есть решение получше. Если я препоручу Люси общее руководство всеми дневными занятиями Хадсона и Бланш во время этой поездки, она сможет по вечерам возвращать их учителю. Дети получат возможность участвовать в мероприятиях, не связанных с лыжами, и Бланш достигнет своей цели по ознакомлению со школьным коллективом.
