– Да, но не застал ее и оставил сообщение. Предложил пообедать вместе, когда ей будет удобно.
– Хотели обсудить свадьбу?
– Да, свадьбу Мирины.
– Вы говорили по телефону с прокурором Тауэрс после восемнадцатого марта?
– Несколько раз. – Анжелини нервно сжал руки. – Как я уже говорил, мы были партнерами. У нас общие дети и общие деловые интересы.
– В том числе и «Меркурий»?
– Да, – криво усмехнулся он. – А вы… вы, кажется, знакомая Рорка?
– Да. Были ли у вас с вашей бывшей женой разногласия – семейные или деловые?
– Естественно. Но после развода мы научились находить компромиссы.
– Мистер Анжелини, кто наследует долю прокурора Тауэрс в «Меркурии»?
Он удивленно взглянул на нее.
– Я, и это оговорено в контракте. Часть акций и недвижимости также отходит ко мне. Этот пункт был включен в договор о разводе: в случае смерти одного из нас его доля переходит к оставшемуся в живых. Мы оба считали, что в конце концов все достанется детям.
– А все остальное? Квартира, драгоценности, прочее имущество?
– Это, по-видимому, переходит к детям. Наверное, что-то она завещала друзьям и благотворительным фондам.
Ева подумала, что надо как можно скорее выяснить, какое наследство оставила после себя Сесили Тауэрс.
– Мистер Анжелини, вы знали, что ваша жена состоит в интимных отношениях с Джорджем Хэмметом?
– Естественно.
– Вас это… не беспокоило?
– Беспокоило? Вы что думаете, лейтенант, что через двенадцать лет после развода я способен убить свою бывшую жену из ревности? Напасть на мать своих детей и перерезать ей горло?
– Я должна была спросить об этом, мистер Анжелини.
Он что-то пробурчал себе под нос по-итальянски – по-видимому, что-то весьма нелестное.
– Нет, я не убивал Сесили.
– Вы можете сказать, где находились в ночь убийства?
Ева заметила, что он напрягся, но взгляда не отвел.
– С восьми вечера я был в своем нью-йоркском доме.
– Один?
– Да.
– Кто-нибудь может это подтвердить? Вы кого-нибудь видели или разговаривали с кем-нибудь?
– Нет. У меня двое слуг, но в тот день у них был выходной. Поэтому, собственно, я и остался дома: хотел провести вечер в тишине и спокойствии.
– Вы звонили кому-нибудь? Или, может быть, вам кто-нибудь звонил?
– Около трех часов ночи мне позвонил майор Уитни и сообщил, что моя жена умерла. В этот момент я был в постели. Один.
– Мистер Анжелини, почему ваша бывшая жена оказалась в час ночи в Вест-Сайде?
– Понятия не имею.
Спускаясь в лифте вниз, Ева связалась с Фини.
– Мне надо знать, не испытывает ли Марко Анжелини финансовых трудностей и насколько его положение могло улучшиться в случае смерти его бывшей жены.
– Ты что-то учуяла, Даллас?
– Что-то учуяла, – буркнула она. – Но что именно – не знаю.
Около часа ночи Ева наконец добралась до дома. Голова раскалывалась: Мэвис уговорила ее провести вечер в соседнем клубе, и, раздеваясь на ходу, Ева думала, что за бурное веселье придется жестоко расплачиваться утром.
Одно хорошо – она целый вечер не думала о деле Тауэрс. Впрочем, после такого ударного вечера вообще думать разучишься…
Наскоро приняв душ, она упала обнаженная на кровать и заснула через несколько секунд.
Проснулась Ева от возбуждения.
Ее ласкали руки Рорка. Она знала их, привыкла к их движениям. Сердце радостно забилось, когда она почувствовала его губы на своих губах. Он целовал ее жадно, страстно, и ей не оставалось ничего, кроме как с той же страстью отвечать на его поцелуи. Ева прильнула к нему, а его длинные тонкие пальцы уже ласкали ее так, что вскоре она изогнулась в экстазе оргазма.
