Аркадий опаздывал на четверть часа и надеялся на то, что Раскина опоздает еще больше.
Поднимаясь в лифте на сороковой этаж, где располагался ресторан, Аркадий думал о том, что в действиях дорожного программиста инспекторы, несомненно, обнаружили либо криминал, либо, как минимум, служебную оплошность. Иначе майор потребовал бы за сведения не больше десятки. Он же сказал – стандарт. А сотенный стандарт – это серьезно. И если кто-то намеренно занимался перепрограммированием грузового компьютера, то…
Нет, чепуха. Замена одной исчезающей вероятности на другую, еще более нелепую. Кто мог, программируя трассу автомата, с точностью до миллиметра (!) предвидеть пересечение траекторий грузовика с «сибирью»? Ведь любое смещение – бортовое или по оси – привело бы к последствиям, которые…
Аркадий на мгновение представил себе: сплющенная в блин «сибирь», собственное тело, в котором не осталось ни одной не раздробленной кости, и мозг, серыми каплями разлетевшийся по задней стенке салона… У него опять начали дрожать ноги, и в зал ресторана Аркадий вошел, ощущая себя настолько уставшим и постаревшим (а может – родившимся заново?), что опустился на стул за ближайшим к двери столиком, пережидая слабость.
За столиком уже сидел клиент, поднявший на Аркадия недоуменный взгляд – вообще говоря, в приличных заведениях принято спрашивать разрешения.
– Простите, – сказал Аркадий. – Я не буду вам мешать, просто ноги… Сейчас я уйду…
– Да, конечно, – кивнул мужчина, продолжая рассматривать меню-голограмму и пальцем меняя угол расположения граней.
К столу уже спешил один из метрдотелей, заметив непорядок. Это был Лукьяненко, работавший в «Тамилле» четверть века и знавший всех, кто приходил в этот зал больше трех раз. Аркадий одно время бывал здесь довольно часто с Аленой, когда в их отношениях еще не было трещин.
– Добрый вечер, Аркадий, – сладким голосом сказал метрдотель, – вы заказывали столик, и я подготовил вам у окна, как вы хотели.
– Спасибо, – улыбнулся Аркадий, поднимаясь. – Что-то у меня в ногу стрельнуло, вот и…
– Что-нибудь не в порядке? – мгновенно обеспокоился Лукьяненко, изобразив на лице готовность к самопожертвованию ради блага клиента.
– Нет, все уже хорошо, – сказал Аркадий, двигаясь за метрдотелем в сторону огромного, во всю стену, окна с видом на вечернюю Москву.
– Женщина, которую вы пригласили, еще не появилась, – сообщил Лукьяненно, не оборачиваясь. – Ее немедленно проведут к вашему столику, если, конечно…
Он начал отодвигать для Аркадия стул, не закончив фразу.
– Если, конечно… – повторил Аркадий. – Что-то неверно в заказе?
– Нет, – торопливо сказал метр. – В заказе все в порядке… Вашу гостью зовут Наталья Раскина?
– Вам же это известно, – удивился Аркадий.
– Да… Просто сейчас уточняют…
– Что? – резко спросил Аркадий, опускаясь на стул и чувствуя, как новая волна слабости проходит от ног к затылку.
– Вы поднимались сюда от главного входа? – спросил Лукьяненко.
– Нет, на лифте со стоянки нижнего уровня.
– Ага… – задумчиво сказал метр, хмурясь. – Понимаете, на стоянке упала авиетка, женщина, водитель машины, погибла… несколько минут назад… Я имею в виду – на стоянке перед главным входом. Сейчас уточняют личность, при ней был только членский билет «гольф-клуба». Но похоже…
Телефон в его нагрудном кармане пискнул два раза, и Лукьяненко ловким движением поднес аппарат к уху. Слушал он недолго и, вернув телефон на место, сказал Аркадию с профессиональным участием:
