– Навеяло, – пробормотал Максимов. Он украдкой покосился на сотрудников. Вернер, потирая отбитое место, поедал глазами атаманшу («Простим, – подумал Максимов. – У него сегодня день рождения»). Олежка выглядел растерянным и совсем не думал это скрывать – не часто среди белого дня на агентство «Профиль» случаются налеты. Екатерина с равнодушным видом выцарапывала скрепкой из-под ногтей воображаемую грязь. Любочка умудрилась слиться с контуром Олежки и визуально не просматривалась. Однако, оставаясь невидимой, издавала утробное кошачье урчание – очевидно, получала удовольствие.
– Короче, – сказала дама, постучав золотым перстнем с тигровым агатом по компьютеру. – Десять минут назад из вашего офиса вышел мужчина. Дохлый, тощий, трясущийся. Что он вам принес?
– Смотри-ка, Мэри. – Один из бугаев присел на корточки и поднял с пола картонную папочку – ту самую, что забыл посетитель. – Гадом буду, твой баклан с этим дерьмом прибыл. Под мышкой держал, я видел…
– Дай сюда. – Атаманша вырвала папочку, раскрыла, а убедившись, что внутри пусто, очень недобро посмотрела на Максимова. – Ну-с, господа детективы, повторяю вопрос: что принес вам тощий, дохлый и трясущийся господин?
– Послушайте, мадам, – вежливо начал Максимов, – мы, конечно, понимаем, что перевес на вашей стороне… исключительно благодаря огнестрельному оружию.
– А не то отхреначили бы вас до синевы, – буркнул злой и оскорбленный Вернер. – А потом ментам сдали – ох и любят в нашем отделении братву валтузить…
– Че ты вякнул, козел?! – взметнулся страдающий косоглазием браток. Обшарпанный «макаров» (возможно, что и газовый – на нем не написано) задергался в опасной близости от физиономии.
– Ты фокус наведи, братишка, – гаркнул Вернер. – А то в своих пальнешь.
Братва, предчувствуя развлечение, сомкнула круг. Притихла почему-то Любаша. Екатерина на всякий пожарный сместила центр тяжести на левую ногу и вопросительно глянула на Максимова: не пора ли?
Подставлять своих людей под реальную опасность он решался только в крайних случаях. Едва ли текущее недоразумение попадало в категорию экстрима.
– Но я не это хотел сказать, – продолжал Максимов. – Хотя коллега, в сущности, прав. Довольно на сегодня рукоприкладства. Позвольте пожелание, уважаемая Мэри или как вас там – нельзя ли поконкретнее и повнятнее изложить цель визита?
– И катитесь к той-то матери… – нарывался Вернер.
Видок у атаманши напоминал физиономию командира орудийного расчета за мгновение до вопля «Пли!».
– Стоп, – сказал благоразумный Лохматов. – Начнем с того, что приходил какой-то ненормальный алкаш. Бормотал околесицу, из коей явствовало, что его преследует загадочная женщина, отравляет жизнь и качественно портит пейзаж. Требовал адрес дамы. Какой именно дамы и где мы ее найдем, не зная про эту даму ровным счетом ничего, господина не волновало. Типичная мания преследования. Потом господин попросил выпить. Ему налили. Выпив, господин чудесным образом преобразился и сорвался с места. Папку выронил. Информации – ноль. Время неурочное – нам плевать на сумасшедшего и на вас, собственно, тоже. Есть вопросы, господа?
– И катитесь, прямо скажем, на хрен, – буркнул Вернер.
Максимов пожал плечами и признал, что вариант не самый пропащий. Когда не знаешь, что сказать, можно в качестве разнообразия сказать правду.
В глазах экстравагантной дамы что-то резко поменялось. Не из глупых дамочка, – сообразил Максимов. Понимает, где врут, а где используют так называемую правду. Но вера – штука хрупкая, и опираться на нее в серьезном деле – так же смешно, как доверяться деловым партнерам. Иные методы нужны, помимо интуиции. Так и вышло.
