– Катерина, помоги на стол накрыть! – позвала Ирина из кухни.
– Что ты все к ней цепляешься, – напустилась она на Катьку вполголоса, – не видишь, человек нервничает! Ведь это действительно очень опасно. Попала Жанка в передрягу, а ты тут вертишься, расспрашиваешь… Ну какое тебе дело, какие у нее с этим полковником отношения? Ну помогает он ей – и слава Богу.
Между делом она ловко нарезала салат из помидоров, заправила его маслом и уксусом и посыпала сухой зеленью. Запахло аппетитно, потому что зелень эту привозили матери Жанны Беатриче Левоновне из маленького армянского городка Севан, который находится на одноименном же озере удивительной красоты и прозрачности. То ли воздух там особенный, то ли земля, но травы там вырастали особенно ароматные.
– Я же хочу как лучше! – Катя расставляла тарелки, втягивая носом воздух. – Когда Жанка в боевом настроении, она всегда злая. Я и хочу ее разозлить.
– Не ожидала от тебя, – с упреком сказала Ирина, разрезая яичницу на три части и раскладывая по тарелкам. – Зови Жанку!
Пока Жанна мыла руки и усаживалась, Катерина успела смолотить все, что было у нее на тарелке, и теперь недоуменно постукивала вилкой по столу. Оживилась она немного только при виде ветчины, но упаковка была такая маленькая, да еще Ирина поджарила половину вместе с яйцами.
– А хлебобулочных изделий в твоем доме не водится? – заикнулась Катя.
– Водится, – усмехнулась Жанна и вытащила из шкафчика пачку сухих хрустящих хлебцев.
– Что это? – возопила Катерина и прочитала вслух: – «Хлебцы низкокалорийные с отрубями и топинамбуром»! Слушайте, такого даже мой Валик не ест!
– А зря! – наставительно сказала Жанна. – То есть я не Валика, конечно, имею в виду, а тебя. Но если такая голодная, то напомнила бы, зашли бы в магазин, купили что-нибудь.
– Мне казалось, что раз у тебя неприятности, то неприлично думать о еде, – надулась Катька.
– Ну скушай салатика. – Ирина, как всякая хозяйка, не в силах была видеть, что человек за столом остался голодным.
– Спасибо! – фыркнула Катя. – Уж помидорами-то я наелась на всю оставшуюся жизнь! Ты еще бы стручковую фасоль мне предложила!
К чаю, однако, Катерина созрела. Она мазала хрустящие хлебцы неприлично толстым слоем французского сыра, а в чашку положила три ложки сахара. Жанна с Ириной, глядя на такое безобразие, только пожали плечами.
Тут позвонил полковник Сева, и Жанна записала всю информацию на бумажку.
– Ну вот, – сказала она, повесив трубку, – оказывается, таких серебристых «Мерседесов SLK» в городе всего пять штук. Это радует, если бы мы жили в Москве, их было бы гораздо больше и мы проверяли бы их до пенсии. Один из них – мой, так что его мы можем спокойно вычеркнуть.
– Кстати, а ты уверена, что утром твоя машина стояла на месте, что никто не мог ею воспользоваться для поездки в банк? – поинтересовалась Ирина.
– Исключено, – твердо ответила Жанна, – ты же знаешь, машины мы, жильцы, ставим во дворе. Двор на ночь запирается, а утром, когда все выезжают на работу и ворота открыты, дежурит специальный человек и смотрит, чтобы никто посторонний во двор не сунулся. Мы ему за это деньги платим, кстати, неплохие, а он, хоть и пожилой уже, глаза зоркие имеет, никак не мог он мой «мерседес» пропустить. Только если подкупить его, но что-то не очень верится, я его давно знаю, дядька порядочный. К тому же известно же, что «мерседес» в аварию попал! А мой целый. Уж не могли его так быстро починить…
