И даже сейчас он не боялся. Смотрел на нее с убийственной яростью, обещая взглядом жестокую расправу.
— Как страшно, — хмыкнула Мелена, отталкивая его голову.
Потом подошла к нему сбоку и начала расстегивать рубашку на его груди. Пальцы не слушались, поэтому не выдержала и рванула, выдирая костяные пуговицы. И замерла, не в силах отвести взгляда от мощной груди, на которой покоился тяжелый золотой амулет с драгоценными камнями.
***
— Думал, я не пойму, кто ты такой? — ухмыльнулась Мел, сдирая с его груди амулет, — за безделушку спасибо. Как раз такую искала.
С мстительным удовольствием она представила, как швырнет королю этот проклятый амулет, чтобы он подавился своими словами относительно потерянной хватки.
Все в порядке с хваткой!
— Как ты перешел через границу?
— Ногами, — хмыкнул он.
Мелена скрипнула зубами от бессильной ярости. Хотя почему от бессильной? Теперь он был полностью в ее руках, и она с огромным удовольствием сотрет с его лица эту хищную ухмылку.
— Знаешь, что это за ошейник? — она легко подхватила пальчиком блестящий обод, пока свободно обхватывающий могую шею, — я приготовила его для одного мерзкого кхассера.
Она задумчиво провела пальцем по холодной грани, стараясь не замечать, что прикасается не только к ошейнику, но и к обжигающе горячей коже.
— Но он сбежал, оставив нас с носом. Зато появился ты…— ласково улыбнулась Мелена, рассматривая вблизи жесткое, но такое идеальное лицо пленника. В Милрадии она таких мужчин не встречала. Трепет внутри все нарастал, но сейчас она наслаждалась этими ощущениями, упивалась тем ощущением власти, которое наполняло ее до самых краев, — тебе, наверное, интересно, что он может?
Вскинув темные брови, она посмотрела на Маэса и, не дождавшись ответа, слегка повернула кольцо на своем безымянном пальце. В тот же миг сильнейший разряд прошелся сквозь тело мужчины, заставляя выгибаться от боли.
— Больно? — спросила Мелена и с наигранным сочувствием погладила его по щеке, — больно…и это только начало. Обещаю. Ты будешь молить о пощаде и проклянешь тот день, когда посмел сунуться в Милрадию.
Маэс тяжело дышал, в его глазах все еще плясали отголоски боли, но уголки губ все-так же кривились в снисходительной насмешке.
Одним богам было известно, как сильно Мелене хотелось стереть с его красивых губ эту пренебрежительную улыбку. Хотелось, чтобы он посмотрел на нее как на равную, как на достойного противника, способного не только победить, но и причинить настоящие мучения. Только пытать бесполезно. Мелена безоговорочно доверяла своему чутью, а оно настойчиво шептало, что так его не сломить. Что любую боль он выдержит играючи, даже не поморщившись. Должен быть другой путь, чтобы его покорить.
— Чему улыбаешься, андракиец? Думаешь, сможешь сбежать?
Он пожал плечами, мол, а почему бы и нет.
— Не тешь себя напрасными надеждами, милый, — снова провела ладонью по жесткой щеке. Похоже, ей просто нравилось его трогать. Это было так волнительно, так обжигающе неправильно, и остро, что сбивалось дыхание, — Ты принадлежишь мне. Каждый твой вздох — мой. Каждый удар сердца — потому что я разрешила. Каждый прожитый день — только благодаря тому, что мне этого хочется. Этот ошейник подчиняется мне. И ты подчинишься. Расскажешь мне все, что я захочу. Будешь есть с моих рук и рыдать от радости, когда я буду выводить тебя на прогулку. Как пса на цепи. И хватит маскарада, покажи свое истинное лицо.
