- Парни все придурки, - поддерживает.
- Ничего. Скоро петух в попу клюнет и перестанет. Ты только ему поводов издеваться над собой не давай.
Да я бы с радостью, но… Чёрт. Не выходит.
***
Наконец, я дома. Хотя мне действительно нужно было это время у тети, чтобы немного прийти в себя. Стало ли лучше? Навряд ли. Но хоть какая-то передышка.
Поправляю сумку на плече и иду к подъезду. В окнах темно. Значит, дома еще никого нет. Может, позвонить Диме? Мы не виделись почти неделю, только созванивались. Но он сейчас на учёбе. Вечером позвоню.
- Вероника?
Я вздрагиваю, слыша это имя. Привыкла, что все зовут меня Никой.
Оборачиваюсь и снова встречаю ту женщину.
Отворачиваюсь и ускоряю шаг. Я не хочу. Не готова. И не хочу.
- Вероника, постой. Прошу тебя, - в ее голосе я слышу мольбу и замираю на месте.
Слышу шаги за спиной.
- Не сбегай, Вероника, - просит она, вставая передо мной. – Нам ведь надо поговорить. Ты это понимаешь. Ты уже взрослая. Какая же ты красавица выросла, - улыбается и в глазах появляются слезы. Но меня они не трогают. Совсем не трогают.
- Выросла, - киваю я. – Вернее, вырастили. Мама меня вырастила такой. Не та, что родила, а та, что забрала к себе и согрела.
Я знаю, что эти слова причинят ей боль. Обязательно причинят. Но не могу сдержаться. Все накатилось за эти дни.
Женщина опускает взгляд и смахивает ладонью слезы.
И что-то щемит в груди. Я отворачиваюсь. Стараюсь не смотреть на нее.
- Что вам надо? – говорю в сторону. – Зачем вы преследуете меня? у меня есть семья. И есть мама.
- Вероника… - всхлипывает. – Давай просто поговорим?
- Зачем? – спрашиваю я и смотрю ей в глаза. – Я не смогу вас простить. Правду сразу скажу. Не смогу. Да и зачем? У вас своя жизнь, у меня – своя. И я счастлива в ней. С моими родными.
- Я так долго искала тебя, - вздыхает она. – Прости меня. знаю, не простишь, но я должна… Прости. Я была молодой и глупой. И помочь некому было.
- А отец? Мой отец? – вдруг спрашиваю я. – Он где был? Или вы его не знаете?
Почему мне хочется уколоть ее? Как будто я хочу отыграться на ней за все, что на меня сейчас навалилось.
Это неправильно, Ника! Неправильно!
- Простите, - шепчу, отводя взгляд.
- Твой отец ничего не знал, - отвечает она спокойным тоном. – Так сложилось. Это сложно… и долго… Для меня главное – ты.
- А что хотите?
- Не знаю, - пожимает плечами. – Просто иногда видеться с тобой. Разговаривать. Просто видеть тебя. Хотя бы издалека.
- Ну, этого я вам запретить не могу.
- Да я и смотрела на тебя со стороны. Три месяца смотрела, Вероника.
- Не называйте меня так, пожалуйста. Мне не привычно. Меня все зовут Никой.
- Хорошо, Ника. Хорошо. Я совсем ничего о тебе не знаю… - вздыхает.
Потом мы стоим какое-то время в тишине.
- Я пойду, - произношу я, наконец. – Устала и холодно уже.
- Да-да, конечно. Веро… Ника, то есть. Ты прости меня. Но можно я еще приду?
Пожимаю плечами.
- Спасибо, - улыбается сквозь слезы она. – Спасибо.
И мне становится неловко.
Потом она разворачивается и уходит. Я еще смотрю ей в спину. Выдыхаю и иду к дому.
И тут меня подрезает какая-то тонированная тачка. Холодом обдает внутри.
Но я даже представить себе не могла, кто это.
Из машины выходит отец Ратмира. Закрывает дверь и идет ко мне.
- Ну что, Ника. Я смотрю, ты с первого раза-то не поняла, - говорит жестко.
Пытаюсь обойти машину, но отец Ратмира вдруг резко хватает меня за запястье.
