Не знаю, сколько я провела в ванной, но когда вышла, Абрамов был уже в спальне и сидел на кровати. На нём не было ничего, кроме спортивных штанов. Я поняла, что он тоже побывал в душе. Сглотнула, рассматривая его великолепное тело. Наиль также беззастенчиво рассматривал меня, и я почувствовала, что начинаю гореть под его взглядом. Воздуха не хватает, а там, где меня касается его взгляд, кожа покрывается мурашками. Столько мужского голода и желания в его глазах. Как же приятно ощущать себя желанной!
– Подойди ко мне, Милаха.
На ватных ногах и с гулко бьющимся сердцем я подхожу к Наилю. Останавливаюсь в шаге от него. Мужчина смотрит на меня снизу вверх, протягивает руку, берёт мою ладонь и тянет на себя. Я делаю последний разделяющий нас шаг и оказываюсь между его ног. С осторожностью он проводит большим пальцем по ране на моей ладони.
– Вот что случается, когда ты сама принимаешь решение, – хрипло говорит.
Я облизываю вмиг пересохшие губы. Наиль внимательно сидит за этим жестом.
– Ты… ты тоже принимаешь не очень-то правильные решения, – поднимаю руку и провожу по рваному шраму на его плече. – Откуда он?
– Это случилось после смерти родителей. Нам с Амирханом пришлось доказывать свое положение. Если бы я не подставил плечо, то кусок арматуры угодил бы прямо в грудь, – спокойно отвечает, словно в его рассказе нет ничего такого.
Нет, я, конечно, прекрасно осознаю, что положение и деньги Абрамовы заработали не честным трудом, как и все богатые и влиятельные люди, но осознавать и знать точно – разные вещи.
Наиль одной рукой всё ещё держит за ладонь, а другой ведёт по спине, костяшками проходится по выпирающим позвонкам, от чего тело искрить начинает. Мужчина тянет меня на себя, не давит, даёт выбор. Я наклоняюсь и чувствую мятное дыхание на своем лице. А у меня внутри всё коротит, дымится и пылает. Ни один из нас не закрывает глаза. Наиль накрывает своими губами мои, и у меня из горла вырывается удивленный стон. Муж касается моих губ языком, и я приоткрываю рот, чем он сразу же воспользовался. Мне нравится его вкус – такой мужской, особенный. Он целует меня медленно, с наслаждением, а ко мне сумасшествие подкрадывается. Хочется залезть ему на колени и углубить поцелуй. Внизу живота всё сжимается лёгкой судорогой. Чувствую, как руки Наиля спускаются вниз по спине и, ложась на ягодицы, сжимают их. От неожиданности и остроты чувств кладу ладони на его плечи, держусь, чтобы не упасть. Его кожа такая горячая. Веду ногтями по его груди, от чего из горла Абрамова вырывается рык и прокатывается возбуждением по моему телу. Мне хочется ощущать его кожа к коже. Хочу содрать с себя ночную сорочку и прижаться голой грудью к его. Грудь начинает ныть, требуя внимания. Словно прочитав мои мысли, Наиль отрывается от моего рта и тянет бретельки сорочки вниз, оголяя меня. Я остаюсь перед ним в одних трусиках, а он шумно втягивает воздух носом.
Он смотрит на меня с таким обожанием, что я забываю о стыдливости.
– Бл*дь, идеальная, – хрипло, с надрывом…
Наиль руками накрывает мою грудь, а меня током шарахает от этого прикосновения. А в следующую секунду я вскрикиваю, когда язык мужчины касается соска. О боже… Он начинает кусать, посасывать мою грудь жадно, грубо, на грани. А мне нравится. Меня такими иглами удовольствия начинает покалывать. Я сильнее хватаюсь за его плечи, откидываю голову назад, и из горла начинают вырываться пошлые стоны. Сумасшествие какое-то, он сводит меня с ума. Я хочу его…
