– Война еще не окончена, – заметила она.
– Нет. Но враг бездействует уже столетие. Почему же ты так боишься, что она разгорится в течение твоей жизни?
Твоей жизни.
Указание на ее смертность заставило Фейт недовольно поморщиться. Он не называл это слабостью, но замечание стало жестоким напоминанием о том, что ее годы сочтены по сравнению с его долгой жизнью. По сравнению со всеми ее друзьями-фейри здесь и в Хай-Фэрроу. В порыве гнева на роковое проклятие времени Фейт резко выхватила стрелу, прицелилась и тут же выпустила ее. А потом опустила руки и удивленно уставилась на мишень, на этот раз стрела воткнулась прямо и почти во второй круг.
Кайлер усмехнулся:
– Видишь? Шансы увеличиваются, когда ты не медлишь и высвобождаешь свое разочарование на выстреле.
Фейт еще некоторое время смотрела на стрелу, прежде чем в глазах вспыхнули веселые недоверчивые огоньки.
Повелительный голос Кайлера не дал ей насладиться триумфом:
– Но твоя стойка по-прежнему неправильная. Попробуй еще раз. – Он уже протягивал ей стрелу.
Она нахмурилась, выхватывая ее у него из рук.
Фейт снова встала в стойку. Кайлер обошел ее и приобнял за талию, чтобы слегка повернуть лодыжку. Его прикосновение не задержалось ни на секунду. Затем фейри приподнял ее локти, глубоко нахмурился и склонил голову набок, оглядывая девушку. Положил руку ей на плечо, чтобы слегка опустить, и Фейт затаила дыхание при виде выпуклых шрамов, похожих на три неровных молнии, испещряющих одну из его рук и тянущихся за манжету кожаного костюма. Она никогда бы не заметила легкое искривление пальцев, если бы не взглянула на его невредимую руку.
Кайлер поймал ее шокированный взгляд и немедленно убрал руку.
– Что случилось? – осторожно спросила она, ослабляя тетиву и опуская руки.
Он слабо улыбался, но Фейт смотрела глубже. Она часто замечала опустошенность в зеленых глазах Кайлера, боль, которая не исчезала даже в моменты искреннего счастья. И дело было не в ране, возможно, даже не в воспоминании – это было похоже на печаль затянувшегося одиночества, более глубокого, когда уже перестаешь надеяться, что оно когда-нибудь излечится.
Кайлер выжидающе посмотрел на лук в ее руках, и Фейт поняла: он не готов открыться. Думая о неизменно жизнерадостном и игривом характере Изаи, Фейт невольно задавалась вопросом, оберегал ли его Кайлер от всех невзгод на протяжении веков. Она напрягла руку, чтобы еще раз натянуть тетиву, и Кайлер быстро снова подправил позу, прежде чем отступить назад. Она отпустила стрелу и ошеломленно наблюдала, как та вонзилась прямо во внутренний круг.
– Если когда-нибудь захочешь поговорить… – Фейт умолкла, чувствуя, насколько это жалкое предложение, но не зная, как еще выразить, что ему не нужно прятаться от нее.
Кайлер слегка кивнул в знак понимания:
– Могу сказать то же.
Ее лицо тут же стало мрачным. Фейт думала, что хорошо скрывала все еще мучающие ужасы. Ночные кошмары, которые преследовали ее после Хай-Фэрроу, наполняя голову беспокойными мыслями и лишая сна. Она никому ничего не говорила, даже Рейлану, хотя теперь ясно осознала, что должна была.
– Он не напирал, возможно, хотел посмотреть, откроешься ли ты ему первой, – тихо признался Кайлер. И она сразу поняла, что парень говорит о генерале.
Фейт отвела взгляд, разрываясь между стыдом, что ее слабость не осталась незамеченной, и злостью, что все это время они так щепетильно относились к этой теме. Поэтому перешла в защиту.
