Люди-грибы стояли неподвижно. Из-под стальных шляпок напряженно смотрели плоские лица с узкими щелочками глаз.
Нет, это точно не татары, решил Зигфрид. Татары, как правило, бьются конными. Впрочем, и от этого языческого отродья тоже ничего хорошего ждать не приходилось. Тот, который на коне – видимо, здешний рыцарь, и он настроен не самым дружелюбным образом. Пешцы, надо полагать, его кнехты. Ждут приказа…
Что ж, отряд чужаков невелик. А достойный противник – только один.
– Зарядить арбалеты, – велел Зигфрид.
Вновь заскрипели зарядные вороты тяжелых самострелов. Долгое это дело. Пока натянут тетиву, пока вложат стрелу…
Чужеземный рыцарь тоже отдал какой-то приказ.
Воин, стоявший к конному лучнику ближе других, поднес к губам странный округлый предмет.
Бурдюк? Кувшин? Нет – морская раковина. Только огромная, как пивная кружка в хорошем трактире. И что, интересно, язычники собираются с ней де…
Раковина взревела неожиданно громким трубным басом. Хриплый низкий звук заметался эхом, разнесся над плато и ущельем, поднялся над отвесными скалами, перевалил через них, унесся к далеким горным хребтам.
Рог! Боевой рог – вот чем была эта раковина!
Чужаки кому-то подавали сигнал. Быть может, призывали подмогу. А вот это уже плохо, очень плохо.
Вражеский лучник прокричал из-под забрала что-то столь же долгое, сколь и непонятное. Кажется, язычник обращался к Зигфриду. Ну да, так и есть. Чужак стукнул луком по нагруднику, потом указал на Зигфрида. Закричал снова.
На поединок вызывает, что ли?
Судя по всему, так и есть. Ладно, Зигфрид фон Гебердорф от боя никогда не отказывался.
Он прикинул расстояние. Если подъехать к ровной, поросшей травой площадке перед распадком и бросить коня в галоп, чужак успеет выстрелить раз. Ну, два. Ну, три от силы. А стрелы – у него легкие, и наконечники – не то что у арбалетных болтов. Хорошую броню такие стрелы едва ли пробьют.
На Зигфриде была хорошая броня.
* * *
– Взять кристалл, – распорядился барон.
Один из оставшийся без коня кнехтов поспешил к Черным Мощам. Чужой всадник привстал на стременах, наблюдая за действиями противника.
– Шлем мне! – бросил Зигфрид.
Карл Баварец подал глухой ведрообразный шлем.
Рука чужака скользнула к колчану.
– Копье! – приказал Зигфрид.
Тяжелое древко лэнса легло в ладонь.
Но и длинная стрела конного лучника уже легла на тетиву.
– Щит!
Наруч скользнул в ременную петлю. Левая рука ощутила привычную тяжесть. Пальцы вместе с поводом сжали щитовой ремень.
Чужеземный рыцарь с незнакомым гербом медленно, особым изящным манером – словно не воевал, а красовался перед дамами – оттянул тетиву своего огромного непропорционального лука. Далеко оттянул, не к уху даже – за ухо.
Повисла напряженная тишина.
– Ждите моего приказа! – велел Зигфрид и тронул шпорами конские бока.
Барон отделился от выстроенного для боя отряда.
– Я барон Зигфрид фон Гебердорф, рыцарь его величества Феодорлиха Гугена, императора Священной Германо-Римской империи! – громко и не спеша выкрикивал Зигфрид, выводя коня с каменистых осыпей к удобной площадке на краю плато. – Если желаешь сразиться – назови себя! И если в тебе есть хоть капля рыцарской чести и благородства, бейся, как подобает рыцарю, не прибегая к оружию трусов и простолюдинов!
Видимо, чужак не считал свой лук недостойным оружием.
В воздухе промелькнула стрела.
Зигфрид молниеносно вскинул щит. Однако удара не почувствовал. Стрела прошуршала левее. Чужак промазал?
