Мы – ученики десятого класса, и этот год в кружке – предпоследний. Чего только не было за три года: и поездка в Москву с оркестром народных инструментов под управлением Людмилы Королёвой; и фестиваль «Золотая рыбка» с концертами на набережной, выездами в Ласпи и обязательной ежедневной стенгазетой. Эта газета размером полтора на два метра стала нашей гордостью: утром мы фотографировали, потом проявляли и печатали снимки, наклеивали фото на ватман и к вечернему концерту вешали газету в фойе Дворца! Вспоминалась и опасная, напряжённая съёмка пресс-конференции Мешкова, объявленного президентом Крыма. Снимали «Звёздный прибой», на котором блистала вся пост-советская попса: и Пугачёву, и Киркорова, и «Кар-Мэн» мы видели. А вот привидений – нет! Осталось сфотографировать Белого монаха – и можно с лёгким сердцем во взрослую жизнь.
Николай стоит в центре зала с фотографией в руках. Снимок очень зернистый – плёнку проявляли по пуш-процессу, поднимая её чувствительность. Но белая фигура посреди херсонесской улицы явственно различима.
– Дежурю я уже которую ночь, наслушавшись рассказов о Белом монахе, – рассказывает фотограф, – ночь тихая, летняя, ни души, только на старом монастырском пляже едва слышны голоса ночных купальщиков. Уже уходить собирался. Вдруг дрожь меня пробрала. И через несколько секунд – он, ослепительно белый, даже не идёт, а плывёт мимо меня по улице. Я машинально давлю на спусковую кнопку – так и жал, не отпуская, мотор перематывал кадр за кадром, пока плёнка не закончилась. А фигура, не поворачиваясь ко мне, проследовала мимо Туманного колокола и растворилась в ночи.
Мы сидим не дыша. Нарушает тишину уфолог Деев, приглашённый в качестве консультанта:
– Нам известно, что советская власть в 1923 году закрыла православный монастырь, расположенный на территории Херсонеса. Колокола сняли со звонницы храма и один из них установили на берегу, чтобы в туман подавать сигнал проходящим кораблям. Монахов же расстреляли, всех до одного. Мы склонны считать, что описанное известное привидение – так сказать, неразложившийся эфирный двойник одного из монахов, который отделяется от тела при смерти. Если смерть была насильственной, двойник мог остаться привязанным к месту убийства. Когда люди обращают внимание на такое привидение, оно напитывается их эманациями, страхами, переживаниями – и, так сказать, «живёт», бродит по окрестностям. Современные фотоплёнки могут зафиксировать привидение, даже если оно неразличимо глазом. Сильные маги древности использовали эфирных двойников для охраны своих замков от обывателей, «привязывая» привидений к башням, дорогам и кладбищам.
– Я говорил с архиереем, – аккуратно вклинивается в разговор Николай, – показывал ему фотографию. Архиерей изучил снимок и удивился, почему это монах белый. Ведь в православии инок – чернец! Выходит, засланный казачок гуляет по Херсонесу, не доминиканец ли? А я архиерею говорю уверенно: «Так это ж иномирие, там всё наоборот! Как на негативной плёнке – если монах в жизни чёрный, то на плёнке он будет белым. Монах – в негативе!»
В зале слышится одобрительный шёпот, учитель улыбается и кивает:
– Коль, а давай нашим мальчикам устроим праздник – сводим их в ночной Херсонес! Уважаемый Деев, что скажете? Не губительно ли это для молодой психики?
– Если я пойду с вами, то не опасно, – широко улыбается Деев. Но, конечно, все участники экспедиции должны сохранять самообладание и без промедления делать, что я скажу: с астральным миром шутки плохи.
