Тропинки веры моей и любви - страница 10

Все, что ни встречала в городе, почему-то воспринималось знакомым с каких-то незапамятных времен. Везде ощущался дух предков.

С любезной помощью самоотверженных хранителей культуры Белозерья, с которыми познакомилась, а с кем-то и сдружилась, рассматривала и изучала с любопытством, интересом и даже гордостью, как за свое родное, примечательные места города, хотя порой и с грустью – ох как медленно (или вообще никак) пробивается реанимирование православной старины. Храмы города большей частью ждут своего пробуждения для службы по назначению либо являются частью музейного комплекса. Это последнее, кстати, очень хорошо налажено, что ценно во всех отношениях. Церковные же службы пока проводятся только в двух (рядом друг с другом) храмах – зимой – в Богоявленском, летом – в Успенском, который совсем недавно вновь открылся народу. Трепетно отстояла там службу, помянув всех своих родных – близких и дальних. Познакомилась с отцом настоятелем. Тогда это был отец Сергий. Когда меня повели к нему, он занимался изготовлением свечей… Была взволнована, узнав, что отец Сергий ведет окормление узников-смертников, заключенных на маленьком острове Сладком (!) в Андозере, что немного на юго-запад от Белого озера. Кто они, узники? Это могут быть самые значительные минуты в жизни человека, не знавшего Евангелия. Ведь он подошел к краю, за которым, как он считает, мрак. И, благодаря священнику, его проповеди, разъяснениям, такой человек впервые узнаёт об уверовавшем разбойнике, которому Христос уготовал место в Раю, впервые очищает свою душу…

Святыни Белозерья. О Кирилло-Белозерском монастыре следует рассказывать особо. А пока что… о замечательном человеке, Алексее Ильиче Смирнове. Он возглавляет всю научную работу Кирилло-Белозерского историко-культурного заповедника, как сейчас официально называют Кирилло-Белозерский монастырь, возраст которого уже перевалил за 600 лет. Стены и башни белые, а толщина и диаметр – что тебе Московский Кремль.

А.И.Смирнов, ученый, энтузиаст, влюбленный в свое дело, в свой край, не избалованный нашими столичными благами и оттого не тронутый налетом цинизма, какой-то чистый, настоящий. То же и о сотрудниках всех можно сказать. Их трудами и любовью держится и обновляется Кирилло-Белозерский монастырь. В отреставрированных помещениях собрано русское искусство ХV – XIX веков. Можно увидеть и старинные книги, учебники, например, Священно-церковную географию. Благоговейно рассматриваешь личные принадлежности преподобного Кирилла. Наконец, гордость заповедника – иконостасы. «Пророческий ряд», «Праотеческий ряд», «Ветхозаветная Троица». Все – в свежей реставрации.

Алексей Ильич оказал мне ценную услугу. Была найдена и мне вручена рукопись моей матери, Беляевой Анны Сергеевны «История Кирилло-Белозерского монастыря», которая писалась чуть ли не две трети века назад, и, я знаю, – в очень сложных условиях. В конце семидесятых годов, когда мама уже умерла, мне бы следовало заняться рукописью и довести до нужного завершения, но в тот год и еще через два года у меня родились дочки, – запоздалые и желанные (а главное, я, грешная, видно, тогда еще не доросла до этого сознания). Рукопись в свое время предложил отвезти в Белозерск Петр Константинович Георгиевский, в те годы бывший заместителем министра очень серьезного советского ведомства, почетный гражданин Белозерска и много для него сделавший (мои родственники были дружны с его семьей). В те годы жизнь моя вращалась совсем в иной орбите, и, повторюсь, лишь к старости сподобилась повернуться в сторону старины, предков, к Богу – проросло зернышко моей бабушки, Анны Ильиничны, крёстной моей.