– Помощь в чём? – устало спросила Марья. Ситуация перестала её пугать, но перестала и развлекать: всё, как бывало и раньше, вдруг надоело и отдалилось за серый занавес. – В испытании какой-то новой методики лечения? Гипноз? Препараты? Знали бы вы, каким экзекуциям меня подвергали эскулапы, чтобы купировать эти приступы снов наяву. И я даже не уверена, что хуже – проблема или лечение.
– Знаю. Только я вовсе не собираюсь избавлять вас от ваших приступов.
– Имейте в виду – от девственности я уже успела избавиться.
– Спасибо за информацию.
– Чорд. Я думала, вы смутитесь.
– Как насчёт… пойти туда, откуда вы пытаетесь убежать?
И пока Марья хлопала глазами, пытаясь осознать смысл сказанного, он, ничуть не изменившись в лице, добавил:
– И принести туда могильный покой.
– Ааа. Я поняла. Вы тоже псих, да? Только чуть психованнее, чем я.
Ситуация наконец-то нашла своё место в картине мира. Облегчение и разочарование – чего в этом факте больше?
– Совершенно верно. Я тоже псих.
«Он даже не пытается скрыть. Что ж, хвалю.»
– А про меня откуда узнали?
– Обман, подлог, незаконное проникновение…
– Эээ…
– Шучу. Мы наблюдаемся у одного психиатра и мне, скажем так, удалось однажды заглянуть в его записи. Потом навёл справки, чуточку подождал – и вот мы встретились.
– И что вас там привлекло? В записях этих. Учтите, я…
– Ты.
– Что – ты?.. – сбилась с мысли Марья.
– Обращайся ко мне на «ты». Вежливая форма – для менеджеров и рекламных агентов.
– Нууу… Не каждый день незнакомый шизофреник подсаживается ко мне в кафе, сообщает, что следил за мной и вот так сразу…
– Я не шизофреник.
– Все вы так говорите.
– Ты здорова.
– Речь-то не обо мне…
Разговор снова начал приобретать тревожный оттенок. Сумасшедший явно вёл, и это чуть-чуть пугало. Самую малость. Марье очень не нравилось отбиваться.
– Ты здорова. Потому что я вижу практически то же самое. Одни и те же симптомы. Пока я не узнал о тебе, тоже полагал, что болен. Но когда прочитал…
Он в молчании допил свой чай, заказал ещё, потом продолжил – ровным голосом, словно говорил о покупке сосисок и стирального порошка.
– Какое-то время назад я перестал убегать. Перестал принимать таблетки. Перестал отмахиваться от галлюцинаций. Перестал считать себя больным.
– Звучит как исповедь саморазрушения. Помогло?
– Нет, кончено. Приступов больше нет, потому что теперь я вижу эту дрянь непрерывно.
Марья содрогнулась при мысли о такой перспективе.
– Ну и зачем тогда?..
– Чтобы понять. Если моя личность в порядке – а наш общий знакомый, Игорь Вячеславович, утверждает, что это так, но болезненное состояние налицо – значит, что-то не в порядке. Но не со мной. Как ты думаешь, насколько вероятно совпадение, при котором два незнакомых человека страдают одинаковым расстройством и видят идентичные галлюцинации?
– Одна культура, похожая среда, вот и…
– Не «похожие» галлюцинации, рысенька. Идентичные.
– Как ты меня назвал?!
– Рысенька? – он, казалось, и не заметил Марьиного возмущения. – Это из-за причёски и цвета волос.
– А вилкой в глаз? – ядовито осведомилась она.
– Не надо. Это больно.
– Тогда за языком следи!
– Хорошо.
Он замолчал, гляди прямо перед собой.
– Ну и? Ты закончил исповедь?
– А? – встрепенулся незнакомец. – Я думал о том, как не сказать лишнего. Психиатрические проблемы несколько сокращают круг друзей, знаешь ли. Теряются навыки общения.
– Знаю, представь себе. Что там про галлюцинации?
