И точно… вот он уже прищуривается и прячет руки в карманы.
– А был повод так думать? – его вопрос вышибает из легких воздух.
Я вздыхаю и мотаю головой.
– Нет, но тогда мы оба были на нервах и я не стала его переубеждать. А потом он уехал.
Надеюсь, Мирон меня не возненавидит, что я возложила такую ответственность на его плечи. Но другого ответа для его дедушки у меня нет.
– И не сделал тест, когда они родились?
Ох, боже… тест. А вот этот момент мы с Мироном как-то упустили из виду. И что отвечать?
– Дед, хватит мучить Амину. Она, между прочим, с дороги и явно устала, а тут ещё ты с допросами.
Матвей Яковлевич согласно кивает, и на его лице появляется дружелюбная улыбка. Но она меня ни капли не успокаивает. В голове все ещё стучит молотком его вопрос про ДНК. И нужно будет срочно обговорить этот момент с Мироном.
– Ты прав, внук. Давай я покажу вам комнату, а Мирон пока побудет с детьми. Ты посмотришь, может, что-то нужно будет кроме кроваток.
Киваю и иду следом за Матвеем Яковлевичем.
– Дед, только без вопросов, пожалуйста, – кричит нам вслед Мирон, и я в этот момент ему очень благодарна.
Дедушка Мирона хмыкает и пропускает меня вперед.
– Амина, ты не подумай, я не хочу в чем-то тебя обвинить или заподозрить. Я пытаюсь понять, как такое допустил внук? Как он оставил тебя одну в таком положении?
Не отвечаю. Пусть дальше мучит Мирона. Заходим в светлую просторную спальню, и я пораженно выдыхаю.
Да она больше даже квартиры, в которой я жила все это время с тройней. В одной части широкая кровать, а во второй, которая виднеется через дверной проем, стоит стол и два кресла. Книжные шкафы и тумбочки.
– Ого, большая такая, – кручусь вокруг оси и осматриваю выделенное пространство.
Тут даже есть камин! Мама дорогая! Вот это вообще пушка!
Дедушка Мирона довольно кивает.
– Да, это когда-то было моей второй комнатой, когда я работал допоздна, а Роза, бабушка Мирона, очень чутко спала, и я не хотел её будить. Последние годы она сильно болела, и ей нужен был покой.
Его взгляд тускнеет, и он бросает взгляд на фото в рамке, которое стоит на каминной полке в спальне. Я без его объяснений понимаю, что это бабушка Мирона, и он очень на неё похож. Такой же хитрый взгляд, улыбка и ямочки.
– Мне жаль, – переплетаю пальцы и прикусываю губу.
Матвей Яковлевич кивает и стряхивает грусть.
– Да, это давно было, но, знаешь, мы, Золотухины, если встречаем настоящую любовь, то потом не можем забыть её до конца дней.
Меня слегка удивляет то, что у Мирона и его деда одна фамилия, хотя Мирон говорил, что они не кровные родственники.
– Понимаю… – еле слышно отвечаю, – Матвей Яковлевич.
– Не знаю, что тебе про меня рассказывал мой внук, – он почесывает бровь, словно решает, стоит ли продолжать рассказ, – но мы с ним не кровные. У меня была другая семья, но так получилось, что я с первой женой разошелся. И уехал сюда. А тут уже Розу встретил. У неё было двое детей от первого брака, она была вдовой. Муж от алкоголя умер…
Жадно слушаю его рассказ. Понимаю, что мне интересно узнать больше о семье Мирона, и поэтому боюсь пропустить что-то.
Матвей Яковлевич улыбается, когда ловит на себе мой заинтересованный взгляд.
– Надеюсь, Мирон меня не прикопает за такие откровения, – его смех наполнен теплом.
Качаю головой.
– Мирон рассказывал, что вы ему неродной. Не рассказывал настолько подробно, но кое-что я уже знала.
Он кивает и сцепляет пальцы в замок.
