Умывшись, завязал конский хвост. Надо бы подстричься – неудобно мне с такими длинными волосами. Да и не особо смотрится это, по–моему.
В комнату постучали.
– Да, войдите, – зашнуровывая ботинки крикнул я.
Вошла Гертруда, ну, как вошла – дверь приоткрыла.
– Доброе утро, тебя мэтр Ларион к себе зовет.
– Но я ж еще не завтракал даже. Чего так рано? – удивился я.
– К нам какая–то важная особо приехала, – заговорщицким тоном поведала мне старая служанка. – Вот он и хочет тебя проинструктировать.
– А–а–а, – понятливо протянул я. – Ясненько. Сейчас приду тогда.
Ларион был в кабинете один. Сидел за столом, что–то читая. Видимо, доклад.
– Утречко, – поздоровался я, входя в комнату.
– И тебе, Вито, – мужчина отложил в сторону листок, и сцепил в руки в замок. – Садись.
Че–то он какой–то напряженный. Руки подрагивают, глаза опущены. Неужто гость настолько важный?
– Урок истории придется отложить, – заговорил он, после слегка затянутого молчания. – На заставу приехал инспектор, гиппарх Эйтон, для проверки боеготовности моры, расквартированной на заставе.
– Гиппрах, мора, что? – глупо похлопав глазами, переспросил я.
– Ну, – Ларион мучительно замялся. – Гиппарх – это командир конной филы, а мора – ну, около семи сотен солдат, составляют мору.
– Фила – это…
– Три тысячи человек.
– Три тысячи всадников? – удивился я.
– Да. Они делятся на моры, а те на лохи.
– Чего? Лохи?
– Да, а командует лохами…
– Пха–ха–ха–ха, – дико заржал я, скрючившись в кресле. – Лохи, мля… Хы–хы–хы…
– Эй, что смешного?! – возмутился мужчина. – Лохос – это боевое подразделение!
– Прости, прости, – пытаясь отдышатся, сказал я. – Просто у нас лох – это несколько иное.
– Лохос, а не лох, – поправил меня Ларион. – А что это означает, ну, на вашем языке?
– Глупый человек, это означает. Если, конечно, совсем просто.
– Ясно… так, мы с тобой что–то совсем отошли от темы, – встрепенулся Ларион. – Чего я тебя позвал–то, если бы, кстати, не вчерашний ночной разговор, этого разговора бы не было, слишком уж ты вчера вел себя вызывающе с мастером Энрике, тебе повезло, кстати, что он оказался не высокомерным снобом, как иные его коллеги, что кичатся тем, что они, видите ли…
– Ближе к сути, – не очень вежливо перебил я ставшего неожиданно словоблудливым мужчину.
Ларион на некоторое время замер, после чего тяжело вздохнул, резко как–то постарев.
– Да, прости, – устало проговорил он. – Разволновался, что–то. Эйтон очень придирчивый, вот и беспокоюсь, как бы не наказали.
– А есть за что?
– Да вроде нет…
– Ну вот, нечего волноваться тогда.
– Ты прав, конечно, но все же…
– Так зачем ты меня вызвал? – в очередной раз напомнил я Лариону, о цели визита.
– А, точно. В общем, как я уже и говорил, ты слишком неучтив с вышестоящими. С Энрике тебе повезло, но вот с людьми по типу мэтра Эйтона, это может обернуться неприятностями. Большими неприятностями.
– Тогда, может я лучше в комнате посижу? Дабы не навлечь на себя праведный гнев благородного гиппарха Эйтона?
Мужчина снова тяжело вздохнул.
– Теперь я верю, что у вас не было дворянства. Да, я как раз и хотел попросить тебя об этом. Постарайся как можно реже выходить из комнаты. И не появляйся в общих залах. А если тебе «повезет», и ты все же напорешься на кого–то незнакомого – не нарывайся. Вспомни, как по этикету нужно общаться с вышестоящими. Я учил тебя этому. А лучше, если можешь, скройся. Не нужны тебе такие встречи.
