Силы начали оставлять меня, сам я опустил голову на ковер, он был уже весь в крови, в моей крови, мой нос опустился в кровь, это было отвратительное чувство. Я заметил тень передо мной, подняв немного голову – руки меня уже не слушались, – я заметил грязные кеды, в районе носка, на месте слома обуви, они уже потрескались, черные кеды, явно видавшие виды, куски красноватой грязи застряли по белой подошве. Посмотреть, что было выше, я уже совсем не мог, мое сознание таяло. При попытке что-то сказать мои мокрые от крови губы шевелись, но звука не произносили, голос куда-то делся, или я просто не слышал себя. Повреждена спина и легкие – это то, что напоследок я смог осмыслить. Я услышал выстрел, и наступила темнота.
Глава 2. Второй новый день
– Милый, просыпайся, я сделала тебе кофе, опять остынет!
– Кофе все равно остынет, я никогда не успеваю к твоему кофе.
– Тогда не проси, чтобы я готовила кофе к твоему пробуждению!
– Не ворчи, я благодарен тебе за кофе, все в порядке, просто мне приснился плохой сон.
– Что в нем было, любимый?
– Ну знаешь, как в дешевом второсортном фильме про ворвавшихся грабителей, и все в этом духе.
– Ничего страшного, ведь это просто дурной сон!
– Ты все время так говоришь, это ненормально. Надо вставать и будить нашего сына, а то опять опоздает в школу.
Я нехотя приподнялся, крехтя, как старый дед, свесив ноги, надев свои тапочки. Не хотелось вставать, но сами понимаете. Каждое утро одно и то же, свесил ноги, ноги – в тапки, справа ночной столик. Я, кажется, изучил его лучше, чем свою любимую, я знал каждый его угол и изгиб, я интуитивно знал, куда надо поставить ноги и как встать, чтобы его не задеть ногами или руками, один из углов выпирающего столика всегда был в потенциальной опасности для частей моего тела. Все движения были отработаны до идеала, я знал каждую секунду и каждый миг, я идеально вставлял ноги в тапочки и не промахивался. В этом я был лучший из лучших, как жаль, что не проводят соревнования и нет такой спортивной дисциплины! Я встал и накинул свой серый махровый халат с красными полосками, спросонья, стараясь взбодриться, медленно пошел из спальни, к комнате сына. Полосатые обои спальни, казалось, указывали мне выход к двери. Они всегда напоминали мне туннель на дороге с указателями и направлениями движения, разметками на стенах для особенно глупых водителей. Конечно, ничего общего с красными и белыми стрелками и дорожными указателями тут не было, но я всегда себе так этот узор представлял. Он явно показывал мне выход из спальни и давал четко понять – иди туда, выход там. А круглая рамка с нашим общим семейным портретом была для меня дорожным указателем скорости или знаком, запрещающим движение, в зависимости от того настроения, с которым я встал с кровати.
Я вышел в наш маленький коридор, тут стены были просто белыми с мелкими цветочками, для меня это всегда было обычной дорогой после туннеля, а цветы намекали на бесконечные поля вдоль дороги. Я, конечно, очень сильно притягивал свою фантазию, ничего общего тут с моими дорожными мыслями не было. Постучавшись в дверь, я услышал за нею какое-то бормотание, значит, сынишка проснулся. Удовлетворенный и этим малым, понадеясь, что ребенок сам дальше проснется и соберется к завтраку, я пошел вниз на кухню пить свой уже наверняка традиционно остывший кофе.
Какой же у нас уютный домик, все так мило и по-домашнему! Спустившись с лестницы, которая выходит прямо к входу, я обратил внимание на ковер с красными и синими кривыми полосками. Что-то он мне смутное напомнил, но что? Не помню, странный у нас ковер, надо с ним что-то сделать, уж больно тревожно на него смотреть. С дорожной романтикой и туннелем у меня ассоциировался только второй этаж, низ же был безмятежным раем, милый и такой привычным дом, мне казалось, что не может быть иного дома, что он может быть только таким. Не бывает иных вариантов – светлые обои, любимая мебель и большой диван в гостиной. Диван – это гордость семьи, это духовный центр дома и место решения всех проблем.
