Дэнни поднимает голову, заглядывая мне в глаза. Грубо большим пальцем смахиваю слезы с ее щек.
Мне больно видеть ее слезы.
Я все больше в нее влюбляюсь. Я пойду на все ради нее. Ей это известно? Она знает, насколько важна для меня?
Хоккей не имеет для меня такого большого значения, как она.
— Ты тоже дорога мне, малышка, — произношу, нежно поглаживая подушечкой пальца ее щеку. — Через два дня Рождество, я хочу, чтобы ты поехала со мной к родителям.
Она резко отпрянула от меня.
— Я не поеду!
— Ты поедешь, — я обхватываю ее шею ладонью и рывком вновь притягиваю к себе. — Ты мне нужна там, Фисташка, — прижимаюсь своим лбом к ее. — Без тебя я не смогу.
Ее ладонь обхватывает мое запястье.
11. Глава 11
Даниэла
Как я могла позволить себя уговорить?
— Хватит трястись, Дэнни, — говорит Девон, крепко сжимая мою руку. — Не съедят же они тебя.
— Это ты во всем виноват, — огрызаюсь на него.
Он, запрокинув голову, смеется. Я хмурюсь. Толкаю локтем его в живот. Дев театрально охает и сгибается пополам, делая вид, что я причинила ему боль.
Качаю головой.
— Как говорил Станиславский: «Не верю!».
— Выдра, — кидает мне, выпрямляясь.
Я на это только фыркаю.
Снаружи дом Кристиана и Николь Кинг представляет собой величественное строение из черного камня с множеством больших окон. Этот особняк, состоящий из двух этажей, выделяется на фоне остальных, стоящих по соседству.
Спустя несколько минут после того, как Дев постучал, дверь распахивается. На пороге перед нами предстает хрупкая темноволосая женщина в черном классическом платье чуть ниже колен с длинными рукавами.
Ее лицо смягчается, а на губах расплывается улыбка, стоит ей увидеть сына.
— Девон, — восклицает Николь и кидается его обнимать. — Я думала, ты не приедешь.
— Но как видишь, я здесь, — Дев обнимает ее в ответ, но не так сильно, как обычно меня.
А потом отступает назад, давая понять матери, что он приехал не один, и надо бы и на меня обратить внимание.
Скажу вам по секрету, мне не нравится эта женщина. И это у нас с ней взаимно. Но мне плевать, что она думает обо мне.
— Проходи, сынок, — отступая назад, жестом приглашает нас внутрь.
На меня она так и не обратила никакого внимания. Словно меня здесь и вовсе нет.
Мы заходим в дом, и Дев помогает мне раздеться.
— Все хорошо? — тихо спрашивает он меня, наклонившись.
— Да, — киваю.
— Не обижайся на маму.
— На ее величество мне плевать. Я здесь ради тебя.
Он благодарно мне улыбается и, взяв меня за руку, утягивает вглубь дома.
Прихожая на первом этаже плавно перетекает в просторную гостиную и столовую. Внутри дом выглядит светлым и уютным. Солнечные лучи заполняют почти все помещение первого этажа.
На моем лице появляется жизнерадостная улыбка.
Я не любила навещать родителей Дева. Но этот дом мне нравился всегда. Здесь уютно, тепло, а главное – светло. Все же с домом Девона, где я чувствовала себя как дома, не сравнится ничто.
Может, просто потому, что для меня дом – сам Дев.
Пол, устланный деревянным паркетом, сияет золотистым блеском. Воздух пропитан цветочным ароматом. Ваза с белоснежными розами стоит посреди гостиной.
— Ты, наверное, устал с дороги, дорогой, — произносит Николь, обходя нас с Девом. — Я приготовила для тебя твою спальню.
От ее слов я закатываю глаза.
Ага, как же, она приготовила... Это сделали за тебя горничные.
— А для твоей подруги комнату мы не приготовили, — Николь окидывает меня презрительным взглядом.
