Соня посмотрела в окошко: там, словно при ускоренной перемотке пленки, мелькали деревья, росшие по обочинам дороги. Отцовский водитель гнал со скоростью не меньше ста двадцати километров в час. «Отцу не терпится от меня избавиться», – подумала она со злостью, косясь на седую макушку Риттера, торчавшую над спинкой сиденья.
– Смотри, поворот проскочишь, – сделал замечание Риттер водителю.
– Нет, не в первый раз едем, Александр Генрихович, я помню, где это.
– Да уж, не в первый…
…Первый раз был месяц назад. Его тогда точно волна какая накрыла, когда узнал о Кашине. Решил, ничего дочери не скажет, но начнет искать выход. Толку говорить с ней, Соней, не было! Он так решил. Про «Курсы Агнессы Бауман» ему рассказал генерал Трофимов. Вроде бы ненавязчиво делился, как бы информацией к сведению, но Риттеру почему-то показалось, что для него лично тот говорит. Знает о его проблемах с дочерью Трофимов, возможно, больше его самого знает.
И Риттер поехал сам лично. Что Агнесса так стара, он не ожидал. Но, проговорив с ней почти час, понял: глубокие морщины на лице – единственный признак ее возраста. Закрыв глаза, можно было влюбиться в эту ироничную, умную женщину, казалось, понимавшую его с полуслова. Он успокоился и решил – вот он, выход. В его присутствии Агнесса прощалась со своей выпускницей, миленькой девчушкой, нежным голоском по-французски что-то щебетавшей ей со слезами на глазах. Она вышла, а тонкий аромат фиалки еще долго витал в кабинете Агнессы. «Леночка поступила в Сорбонну», – только и сказала Агнесса, протягивая ему листок, который достала из папки. «Наркотики, избиение одноклассницы, кражи…» – прочел он вслух. «И это все о ней», – кивнула Агнесса на дверь. Он остолбенел. И тут же подписал все бумаги, больше не раздумывая. А перед глазами стояло премиленькое девчачье личико, и вспоминался французский говорок.
А потом Агнесса провела его в пустующие пока апартаменты. Она так и сказала «апартаменты». Это были отдельные комнаты для каждой воспитанницы, по две или три в блоке. Ванная в мраморе произвела на него особенное впечатление. «А карцер у вас есть?» – спросил он. «Помилуй вас бог, Александр Генрихович! У нас не женская тюрьма! Здесь девочки. Они лишь немного сбились с пути». Он ей поверил.
Ему очень хотелось увидеться с Агнессой еще раз. Но сегодня ему, кажется, не повезло. Когда они въехали во двор, их встретил огромного роста мужик с цыганскими глазами.
– Начальник службы безопасности Прохоров, – поздоровался он.
– Риттер. А Агнесса Лазаревна?
– Она в городе. Будет к вечеру. – Он повернулся к Соне, которая с любопытством осматривалась.
– Софья, Белла Васильевна вас проводит в вашу комнату. – Он кивнул на приближавшуюся к ним женщину.
– Здравствуйте. Прощайтесь с отцом и пойдемте со мной, Софья.
– Пока, пап! Нужно сказать, милое местечко! Может быть, тут не так уж и плохо?
– Постарайся…
– Вести себя прилично? Постараюсь. – Соня прикоснулась к щеке отца сухими губами и отвернулась. Все вокруг могло оказаться красивой оберткой. А в качестве подарка внутри вместо куклы – чертик в табакерке.
Риттер торопливо сел в машину. Отчего-то вдруг к горлу подступила тошнота. «Это от страха. От страха разлуки с Сонькой. Я не увижу ее два года. А возможно, и никогда не увижу», – вспомнил он некстати результаты последнего медицинского обследования.
