Трудный отпуск - страница 7

– Ну, если только за поясом, – пошутил я и тотчас представил растрепанного длинноволосого беззубого старикана с крючковатым носом, с узким морщинистым лбом и колючим взглядом злых крохотных глазок, за поясом которого, подвязывающего длинную белую рубаху, был заткнут окровавленный топор. – Что-то подобное я видел в кино.

– Макс, ты, наверное, в последнее время очень много смотришь ужастиков, – поддержал мою шутку Евгений.

– Возможно, – охотно согласился я. – Прости, что прервал. Продолжай, пожалуйста.

– Итак, я продолжаю, – сразу сделавшись серьезным, заговорил однокашник. – Орудие убийства во втором эпизоде то же самое… Плюс убийство произошло между десятью и одиннадцатью часами вечера, как и в первом случае со стариком Хеснияровым. Помимо того, что обе жертвы находятся… то есть находились в преклонных годах, – поправился начальник следственного отдела, – время убийства и орудие убийства – единственная связь между этими двумя преступлениями… – Евгений Николаевич немного помолчал, потянулся за сигаретами, потом зло запихнул их в карман и продолжил: – Убийцу старушка Камышина, учитывая ее характер, похоже, тоже впустила сама. Поскольку ни взлома, ни характерных царапин, что случаются при открытии замка отмычками, не замечено от слова «совсем». Очевидно, преступник был Маргарите Ивановне знаком и не был неприятен. Она впустила его и… предположительно, практически сразу получила пролом черепа, – ранение, от которого почти в одночасье скончалась. В квартире, судя по всему, ничего не пропало: все, что имелось, осталось на своих местах. Так что это не наркоманы или какие-то там залетные воры, что просчитались с выбором квартиры, а именно некто, пришедший убивать. Делать свое черное дело, прихватив с собой уже проверенное в первом эпизоде орудие убийства. Мне кажется… лично мне, – интонацией подчеркнул последние два слова Евгений Николаевич, – что если Зиннура Мансуровича убили либо непредумышленно, либо специально, то Маргариту Ивановну Камышину лишили жизни исключительно преднамеренно. Либо она что-то заприметила, чего видеть было не нужно, либо что-то узнала, чего знать было не должна. Вот за это она и поплатилась. Иных оснований убивать бывшую акушерку я не вижу… Ни в какие особые тайны она посвящена не была, никакими материальными средствами она не владела.

Внимательно выслушав все, что было мне сказано, я произнес:

– Согласен с тобой. Вполне, может быть, что это никакой не маньяк. И старушку убили сознательно, чтобы она не преподнесла убийце неожиданных неприятностей. Правда, с мотивом первого убийства совсем ничего не ясно. Да и со вторым – только одни предположения…

– Ну да… Два убийства, пусть произведенные одним и тем же орудием и в одно время – серией еще не являются. Хотя… – подполковник юстиции Размолов немного помолчал, – еще не вечер, как поется в одной песне… Понимаешь, Макс, – как-то затравленно посмотрел на меня Женя Размолов, – мы в Управлении с ног все сбились. Два убийства за шесть дней… И это в провинциальном городе с населением в несколько десятков тысяч человек, – вздохнул начальник следственного отдела Управления внутренних дел. – Многовато, ты не находишь? У нас никогда такого не случалось. Ума просто не приложу, как подступиться! Мы были просто не готовы к такому… Нет, молодняк иногда преподносит сюрпризы: разборки между собой, массовые драки, поножовщина, – продолжал рассуждать вслух мой друг. – Черепа тоже иногда друг дружке разбивают. Где-то по пьянке кого-то зарезали, было бы все понятно, такое случается, хотя и редко… На улице что-то мужички не поделили и такое бывает… Но чтобы два убийства за неполную неделю – такого давненько в городе не было. Я, честно говоря, вообще не припомню. – Женя Размолов снова вздохнул и немного странно посмотрел на меня. Как будто в чем-то оправдывался и что-то пытался попросить. Чего сделать ему было не так-то просто. Потом сказал: – Мне повезло, что ты приехал. Наши следаки – неплохие между прочим – буксуют в этом деле. В нем пока что за что ни возьмись, везде рвется. Ухватиться, понимаешь, не за что. Из следователей сейчас раз два и обчелся! Кто в отпуске, кто в больнице находится, а один так и вовсе третью неделю ковидом болеет, хотя положенные прививки сделал. Врачи говорят, что у него новая разновидность ковида. Даже не знаешь кому верить… Температура тридцать девять с копейками, в лежку лежит, даже сидеть не может, а в больницу его не берут, говорят, легкие недостаточно поражены. Пусть лучше дома отлежится Мда-а… – тяжко протянул Женя Размолов. – Так что я тут и руковожу, и сам расследую. А ты, Максим, – человек со стороны. Нашими проблемами не обремененный и распоряжениями начальства по рукам и ногам не связанный. Взгляд у тебя на наши проблемы свежий и острый. Опыта у тебя в подобных делах немало, знаниями обладаешь обширными, столько лет в следователях. Причем не где-нибудь, а в столице республики. Таким всегда бывает виднее. Может эти наши случаи тебе какие-то собственные дела напомнят… Начальство, веришь, на горло буквально давит… Как будто мы без него не знаем, что это дело надо поскорее сдвинуть с мертвой точки. А у нас нет ни улик, ни подозреваемого. Уж на раскаленной сковородке, и тот, наверное, меньше вертится, чем я сейчас, веришь?