Подкрасться к зверю, перемещаясь по строительному мусору, невозможно. Поэтому я сорвался с места, едва приблизился к границе оазиса. Женщина, увидев меня, начала активней размахивать руками и кричать на тварей. Голос звонкий, чистый, я успел преодолеть две трети расстояния, прежде чем одна из тварей отвлеклась от голосистой добычи. Увидев меня, бегущего к стене, клыкастый тушкан рванул навстречу и даже проверещал что-то радостное. Вот же отмороженная зверюга.
Хрясь! – от мощнейшего встречного удара голову твари свернуло под неестественным углом, лапа зацепилась за кирпич, и тушкан кубарем покатился по земле. Груди коснулось знакомое тепло, но я и так знал – один мёртв.
Второй противник был настолько увлечён своей добычей, что не успел даже голову повернуть, когда тяжёлая бита обрушилась ему на хребет. Тут же ещё удар по ушастой голове твари, а затем ещё один.
Молча, не говоря ни слова, вернул дубину на место и достал из-за спины свинорез. Ухватил оглушённого тушкана за уши, немного оттащил увесистую тушу от стены и вскрыл зверю глотку. Дождался, когда сбежит кровь, а также появится сгусток света, сделал надрез на шкуре и начал свежевать животину.
Женщина, спустившись со стены, обошла меня полукругом и замерла в пяти метрах, пристально наблюдая за моими действиями. Бросив на неё взгляд, продолжил работать, не говоря ни слова. Незнакомка хмыкнула и направилась к ручью. Там напилась, ополоснула лицо и руки и вновь приблизилась ко мне.
– Благодарю за спасение.
– Это было не спасение, а охота, – ответил я и треснул тесаком по грудине, перерубая рёбра. – Давно здесь?
– Вчера попала, днём. Оказалась в каких-то развалинах, и там меня дважды подряд убили какие-то зубастые твари, на собак похожи. После второй смерти мне разрешили провести в зоне воскрешения четыре часа. Когда в третий раз очутилась среди развалин, тварей уже не было. Я решила не оставаться там и долго шла в одну сторону, пока сюда не добралась. Успела лишь напиться и обнаружить подвал, из которого и вылезли эти твари.
– Что собираешься делать дальше? – спросил я, размышляя, помочь собеседнице добраться до людей или оставить тут. В принципе, можно отдать ей тот нож, что я забрал у Крыса, вот только как она защитится таким оружием?
– Не знаю. Учитывая место, куда я попала, здесь вряд ли найдётся нормальное поселение.
– Что умеешь делать?
– Я художник, – горько улыбнулась женщина.
– Портрет с моих слов нарисовать сможешь? – тут же заинтересовался я.
– Если я рисую портрет человека, то потом убиваю его, – незнакомка нахмурилась. – Такое нужно заслужить.
– Поверь, здесь все заслужили смерть. Значит, можешь нарисовать. У меня деловое предложение. Я провожу тебя к людям, а ты мне рисуешь портрет.
– Расскажи мне о том, кого хочешь увидеть? – в глазах женщины внезапно появился нешуточный интерес. Они загорелись жизнью, сквозь которую пробивалось безумие. Такое бывает только у тех, кто испытал большое горе, и их разум не выдержал, слетел с катушек. Откуда я это знаю? Потому что сам часто ловил подобный взгляд, когда смотрел в зеркало.
– За ужином расскажу, а сейчас помоги с разделкой, – я достал из своего кожаного подобия вещмешка полиэтиленовый пакет. Нужно будет прополоскать куски мяса в ручье и сложить в этот пакет.
– Значит, сделка? Ты мне рассказываешь всё о человеке, которого нужно нарисовать, а я взамен рисую портрет.
