– Ну что я за человек, где ни появлюсь, обязательно труп нарисуется? – Юля с тоской огляделась по сторонам. – Если бы не Стив Янг, можно было бы сделать ноги. А еще лучше, услышав выстрелы, бежать в прямо противоположном направлении, – от досады Юля кусала губу, которая уже начала раздуваться. – Ну, какое мне дело до этой тетки? Я ее знать не знаю.
Последнее было не совсем правдой. Шарлотта прибыла в Гарт позавчера к обеду вместе с мужем, бароном Грейстоком. Тихим, хмурым дядькой, замкнутым и нелюдимым. Что, впрочем, было неудивительно, учитывая, на ком он был женат. Но уже после ужина барон покинул владения Апон-Тайнов, сославшись на острую необходимость навестить троюродного дядю по отцовской линии, пребывающего на пороге смерти и страстно желающего проститься с ним. Проживал дядя в двухстах километрах от поместья. Недалеко, но и недостаточно близко, чтобы супруга кинулась его оттуда выуживать. Он заблаговременно предупредил свою дражайшую половину, что, если дядя будет совсем плох, возможно, он останется дожидаться его конца. Шарлотта отпустила мужа со скорбным выражением на лице, ясно дав понять, что она осознает веление долга. Юле же показалось, что, вырвавшись из-под надзора драгоценной супруги, барон скорее всего направится либо в клуб, либо в какую-нибудь гостиницу подальше от поместья и там, в тишине, пробудет столько времени, сколько сможет.
Шарлотта была на редкость неприятной особой. Странно, что ее вообще пускали в приличные дома. Юля на месте Джона и его родственников подговорила бы дворецкого не пускать ее ни под каким видом. Запереть въездные ворота, а самим пользоваться дальней садовой калиткой.
Шарлотте было около шестидесяти, невысокого роста, с крупными, несколько тяжеловесными, резко очерченными чертами лица и такими же взглядами на жизнь. Эта особа не стеснялась озвучивать свое мнение по каждому уместному и неуместному поводу. Любую беседу, происходящую в ее присутствии, она беспардонно прерывала, превращая в собственный нравоучительный монолог. Она считала допустимым поучать всех, от самого герцога до младшего помощника посудомойки.
Популярности подобные манеры Шарлотте не добавляли, что совершенно не омрачало ее существования. Она была уверена в своей неотразимости, правоте и мудрости. А собственное общество считала повсеместно желанным. С этой наивной, граничащей с преступлением простотой она кочевала по знакомым и родственникам, поскольку друзей при таком характере у нее, естественно, не было, что вовсе не мешало ей чудесно проводить время. Ее супруг, Алджернон Грейсток, был состоятельным представителем древнего, уважаемого рода, он долгое время занимал в правительстве важный ответственный пост. Общественный вес супруга усугубил врожденные наклонности Шарлотты, словно давая ей дополнительные моральные основания для активного вмешательства в личное пространство окружающих. Многие терпели ее именно по этим причинам, другие – по доброте, третьи – по бесхарактерности, Апон-Тайны из соображений безграничной толерантности.
Василий, например, посидев с ней рядом за ужином, готов был прикончить Шарлотту еще в середине трапезы, в то время как семейство Джона сносило ее по-детски непосредственные выходки с королевским великодушием.
Но, судя по случившемуся, чьи-то нервишки все же сдали.
Юля снова взглянула на лежащий у ее ног труп. Потом достала мобильник и позвонила Джону.
