– Жена проходила тут? – спросил он стоявшего тут Фому.
– Вот сию минуту наняла извозчика и поехала. Вон она!..
И он указал на виднеющуюся уже вдали ехавшую темную фигуру.
– Эх, досада, – махнул рукою Иван. – Я хотел ей сказать, чтобы она еще купила… Ну наплевать!..
И он медленно отправился обратно.
Не доходя своей квартиры, он встретился с Кравцовой, которая несла с собою большой, туго набитый саквояж.
– Здравствуйте, Дементьич! – приветливо кивнула она головой. – Жена ваша дома?
– Сейчас отправилась в Гостиный двор за покупками.
– Ах, какая досада! Когда она вернется, скажите ей, чтобы она зашла ко мне вечером.
– Хорошо-с.
Кравцова вышла из ворот на улицу и, наняв извозчика, тоже помчалась в Гостиный двор.
Иван пошел к себе, разделся, лег и проспал до самого вечера.
Проснувшись, он увидел сидевшего у стола Федора.
– А где жена? – спросил он.
– Не знаю, не видал. А пришедши я давно… – ответил Федор.
– А который теперь час?
– Шесть, седьмой.
Иван вскочил с постели:
– Да что же это такое, седьмой час, а ее еще нет! Что же это такое?!
– Это не к добру, – сказал Федор.
– Как это не к добру?
– А так… Давеча без тебя, когда она обед варила и очень сильно плакала, – начал Федор, – так убивалась, бедная, что у меня самого сердце упало и слеза прошибла. Я, говорит, сколько годов с мужем законным прожила и греха на уме не держала супротив его и держать не намерена, а теперь срамоту такую возвели, а если Иван, говорит, пойдет к Матвею, то я руки на себя наложу.
– Так и сказала?
– Понятно, я испугался, и говорю ей: что ты, Господь с тобою, грех тебе говорить так, а она свое ладит и говорит Лимияду какую-то поминаючи, что будто Матвей так повернул ловко дело, что, как ни кинь, все она будет виновата.
– Это самое она и мне говорила, – произнес Иван, мрачно смотря на дверь.
– Оно так и вышло, значит, – продолжал Федор. – А как ты за обедом порешил видеться с этим Матвеем… Злодей он тебе, а не брат родной! – раздражительно произнес он. – Как порешил, так она, никто и того не заметил, окромя меня, побелела вся, что твое полотенце, и чуть было тарелку не уронила, которую держала в руках. А сама улыбается и таково весело так отвечает. Ну, думаю, теперь дело табак!
– Да, значит, не задарма она, уходивши, меня благословила, – тихо произнес Иван, и вдруг, в приливе страшного бешенства, он вскочил из-за стола и с такой силой ударил по нему, что одна доска разлетелась надвое и вся посуда, подпрыгнув кверху, очутилась на полу.
– Вот как я завтра благословлю всю эту шайку! – крикнул он дико, сверкнув глазами.
Федор съежился, прижался спиной к стене и со страхом смотрел на Ивана. Но это был только момент, старик вдруг ободрился, встал с места и твердыми шагами подошел к Дементьеву.
