— Чёрт! — чертыхается парень. — Дикарка!
— Дикарка? — хватаюсь за слово, что секундой ранее произнёс парень.
— Да! Дура! Таких, как она, надо подальше от общества держать! Безопаснее для всех будет! — рычит парень и уходит прочь.
С минуту смотрю на удаляющуюся парочку, состоящую из бритоголового и некой Ольги вдали парковки, пока они не останавливаются у чёрной машины и не скрываются в ней.
Возвращаюсь в салон своей машины и весь путь думаю, свидетелем чего я только что стал.
Кто эта ненормальная?
И почему дикарка?
Что с ней не так?
Почему испугалась моего крика?
Почему парня уволили?
Слишком много вопросов…
4. Глава 3
Илья
На следующий день в университете я появляюсь позже обычного, почти к обеду, так как улаживал некоторые вопросы в администрации города.
Признаюсь честно, мне нравится быть ректором, но эти все проверки, придирки и тому подобная подставная ересь выбешивает. В такие моменты так и хочется позвонить отцу и сказать, что я согласен вернуться в компанию. Но я этого не делаю, потому что я мужчина и не привык сдаваться.
Что же касаемо обычных проверок, цель которых не деньги, то к ним я всегда готов.
Вхожу в университет, поднимаюсь на второй этаж, где расположен мой кабинет, и первое, что замечаю — уйма стеклянных осколков на полу, чья-то кровь и две женщины, которые убирают всё это.
— Что здесь произошло? — строго спрашиваю их, подходя к ним и оглядывая место преступления.
— Добрый день, Илья Романович! — приветствует меня Анна Петровна, женщина лет пятидесяти, что работает в университетской столовой поваром. — Так девчушка бежала и не заметила, как рабочие, что сегодня окно меняли на третьем этаже, стекло тащили. И стекло разбила, и сама поранилась, — сбивчиво рассказывает. Мне требуется около минуты, чтобы понять, что именно она говорит.
— Да-да! — поддерживает её вторая женщина, имени которой я, к сожалению, не помню, но знаю, что она уборщица. — У неё в руке осколок даже остался. Она в обморок упала, а рабочие её в медпункт отнесли.
— Она ещё там? — задаю вопрос и поворачиваюсь в направлении, где находится медпункт.
— Да. Где ей ещё быть? Минут пять только прошло, — отвечает Анна Петровна, собирая крупные осколки.
Быстрым шагом направляюсь к нужному кабинету, мысленно прокручивая слова повара и уборщицы. Ещё не дойдя до двери, слышу, как там что-то громко падает, кто-то кричит. Оглушают ещё какие-то незнакомые пугающие звуки, которые походят на драку.
Резко распахиваю дверь и влетаю в медпункт, готовый в случае чего вступить в конфликт. Врезаюсь в спину одного из рабочих, что стоит с камерой в руках и, тихо посмеиваясь, снимает происходящее. Второй рабочий делает то же самое, только ещё и комментирует:
— Дамы и господа, среди нас сумасшедшие. Учатся и находятся рядом с каждым…
Смотрю на того, кого они снимают, и натыкаюсь взглядом на двух человек. Нашего университетского врача, Ивана Владимировича, и испуганную девушку, что ногами стоит на кушетке и со слезами на глазах смотрит на всё происходящее. Её трясёт. Из одной ладошки торчит небольшой кусок стекла, по которому стекает кровь.
Чертыхаюсь мысленно, когда более детально рассматриваю девушку. Ольга. Та, что два дня подряд постоянно попадается мне на глаза в попытке покалечить себя или меня.
Сейчас на ней всего лишь джинсы и чёрный вязаный свитер. Блондинистые волосы затянуты в высокий хвост.
— Девушка, дайте свою руку. Я выну осколок и наложу швы, — спокойно просит доктор, но в голосе его скрыто раздражение. Наверное, не первый раз произносит эту фразу.
