– Так ты решил, что будешь после школы? – спросила я, устраиваясь на капоте.
– Так я уже «после школы», – ответил парень, закуривая.
– Ты всё-таки бросил учёбу, – грустно заметила я.
– Милая, чтобы зарабатывать, аттестат не нужен. Я поеду куда ты там поступишь и открою свою автомастерскую. А в зале ожидания будут подавать кофе, – мечтательно смотря на небо, объявил о своих планах Джон.
Я онемела от счастья и только с удовольствием скинула туфли. Джон взглянул на меня и ослабил галстук.
– Спасибо тебе, – я подняла полные благодарности глаза.
– Это тебе спасибо. Ты моё всё, – Джон подсел поближе и обнял меня за талию.
Мы просидели в обнимку до самого рассвета, прерываясь на долгие поцелуи и болтовню ни о чём. Джон рассказывал о концепции своего автосалона. Поведал, что нашёл записку с признанием в любви к Кристин у своего младшего брата. Мы даже говорили о том, у кого какой любимый цвет. У меня белый, а у него голубой. Говорили о прошлом, вспоминали смешные моменты из детства. Много мечтали о будущем. Представляли, как будем выглядеть в старости, какой бы муж подошёл Мо и какой бы мы хотели дом. А потом опять долго целовались. В целом Джон вёл себя прилично. Только губы к утру у обоих опухли и слегка болели.
Стало светать, алый диск лениво поднимался над горизонтом. Голова кружилась от очередного недосыпа, счастья и любви. Оставалось только гадать, от чего больше. Но я точно знала, что теперь на седьмом небе. Моё будущее ещё никогда не было таким оптимистичным. Мы оба были помятые, прически растрепал шаловливый ветер, косметика осталась на рубашке кавалера, и, кажется, я чувствовала, как отваливается левая ресница. Но Джон смотрел влюблённым, масляным взглядом.
– Кажется, нам пора, – вывела я из оцепенения Джона. Парень согласно кивнул и усадил меня на сиденье авто, не давая вставать на землю. Аккуратно поставил туфли у моих ног.
– Мы забыли «столик», да и плед забыли – озадачилась я. Джон махнул рукой, мол «черт с ним», и закурил. плед сполз и сиротливо замер на земле.
Мне было хорошо, но жаль, что эта ночь закончилась. Мы быстро доехали до моего дома. Я попросила остановить подальше, чтобы не разбудить звуком мотора домочадцев. Мы вышли возле пограничного с Миллерами забора. Джон довёл меня до калитки сада, поцеловал, вручил букет, дал краткую инструкцию, как его нести, и взял клятвенное обещание не уколоться в этот раз. Поцеловал в макушку и попрощался. Потом передумал отпускать, прижал к себе и поцеловал ещё раз в губы. Потом ещё раз и ещё раз…
– Мне правда пора, да и тебе бы поспать, – я совсем забыла, что Джон должен быть на работе сегодня. Парень нехотя отпустил и поцеловал руку.
– Я люблю тебя, – неожиданно легко произнесла я. – Люблю!
Джон набрал в грудь воздуха, чтобы крикнуть, но я закрыла его рот руками.
– Я тоже тебя люблю, мышка, – шепотом подтвердил Джон, улыбаясь.
Я закрыла калитку за собой и послала воздушный поцелуй. Джон улыбался и махал мне, прижав лоб к сетке калитки.
Вот это была ночка! Я перепачканная помадой, пахнущая сигаретами и алкоголем, в вечернем платье, с диадемой на голове и букетом в руках, босиком крадусь мимо спящей тётушки. Неужели это ты, Джоан Брэдли? – спросила я сама себя, опуская алые розы в воду. Пришлось сделать вылазку на кухню, чтобы забрать вазу. Я не без усилий развязала корсет и с упоением сделала первый полный вздох за много часов.
