Тугие узы - страница 4

– Погода не радует, – категорично отрезала она, с щелчком расстёгивая и застегивая на руке золотой браслет.

Я промолчал. Вошёл Антон, тряся пепельной шевелюрой.

– Здорово, – кинул он мне.

– Доброе утречко, Антон! – оживилась Марина. Меня передёрнуло от приторности её голоса. – Хочешь пирога? Я вчера вечером приготовила, но одной столько не съесть.

– Ещё спрашиваешь? Хотя я уже вес прибавил! Из-за тебя между прочим!

Марина захихикала и, потряхивая блестящей как зеркало шевелюрой, направилась к его столу. Как же мне тошно от этих смешков и пустой болтовни. Эти люди такие никчемные. Они смеются надо у мной у меня за спиной и думают, что я не замечаю.

– Так, что у нас сегодня? – с наигранной задумчивостью произнёс Антон, втыкая в уши наушники. – Ага, сегодня посмотрим «Пила 4».

Он уставился в экран монитора.

– Ох, Антон, лучше бы в кино пригласил, чем в одиночку смотреть, – хихикнула Марина.

– Вот это правильно! – прогремел Руслан, финансовый директор, незаметно вошедший в кабинет с бумагами в руках. – Давайте после работы в кино соберёмся! Что может быть лучше хорошей комедии в хорошей копании?

Да, плохой комедии и на работе хватало.

– Давайте, давайте, Руслан! – защебетала Марина. – Я прямо сейчас зайду на сайт, и мы выберем сеанс.

– За такое рвение – получаешь премию! – выпалил Руслан и заржал на весь кабинет.

– Вот отличная комедия и отзывы хорошие. – Марина повернула к нему экран монитора.

– Отлично! Берем три билета в пятом ряду. Так, я забыл зачем заходил. Вот эти документы надо переделать. Это кто делал? Ты, Антон?

– Не помню, – увернулся Антон. – Может, и Альберт…

– Ну сами разбирайтесь, – махнул рукой Руслан и, поправив усы, ретировался к себе.

Я открыл бухгалтерскую программу и уставился в экран. Мне всё равно, что на меня билеты не взяли. Меня даже не вспомнили. Комедии я не люблю, да и некогда мне.

– Альберт, – позвал Антон, – документы переделаешь? А то у меня фильм скачивается, руки заняты.

Длины цепи хватило, чтобы зайти в закуток с душем и туалетом. Плохо, что руки скованы – это усложняло множество задач. Я постоянно забывала, что на мне наручники, и каждый раз после неудачной попытки развести руки удивлялась цепи, соединяющей запястья. Плохо, что даже если растянуть цепь на всю длину, то между мной и дверью всё равно оставалось несколько метров. Хотя это неважно. Вряд ли я бы смогла её открыть. Я не один раз протестировала звукоизоляцию помещения. Понимала бесполезность, но неожиданно получила огромное удовольствие. Не помню, когда я последний раз вот так кричала от души. Наверное, никогда.

В горле пересохло. Меня то и дело накрывала волна паники. Сколько мне еще осталось жить? Сколько я буду мучаться? Воображение рождало страшные картины того, что этот человек мог бы со мной сделать. Неизвестно что у него на уме. Мне приходится напоминать себе, что я ещё жива и должна бороться. Но как бороться, если я не знаю, куда он пропал и вернётся ли?

Интересно, меня уже ищут? Что делает Влад? Только бы они не подумали, что я просто сбежала и бросила собаку на улице. А что же они тогда подумают? Что я импульсивная, что на меня нельзя положиться? Нет, Влад же знает, что я бы так не поступила. Если я отсюда выберусь, то подарю Анне новую собаку. Закажу её у заводчиков, чтобы всё было по правилам, с документами.

Терзаемая чувством вины, я сидела на матрас. Тугие наручники впивались в кожу, оставляя красные полосы. Я старалась не двигаться, чтобы не усугублять боль, но даже так казалось, что кольца становятся всё теснее, будто специально хотят причинить ещё больше вреда. Я потеряла счёт времени. Неважно, день сейчас или ночь. Важно только одно: надо выбираться.