– Иной раз муха метит сесть на ухо: только ноги растопыря, и рушится: нету ей тверди! – и затрясся безухой головой от смеха.
Таких прибауток у него было заготовлено впрок.
– А прямиком в ухо не залетая? – спросил Аляной серьёзно. – А то чихнёшь – а с тебя цельный рой вылетя, кои с той осени в голове пасутся!
…Иван со Степаном сидели на полу, спинами в стену, изредка задирая головы на говоривших.
– Азов схарчили у поганых! Треба нынче все крымски города воевать от Керчи до Козлова, – подзуживал собрание лохматый Яков Дронов, шаря рукой в густых своих, торчащих во все стороны, будто бы собачьих волосах.
– В Бакчисарай не ходили ещё. Его брать. И турскую Кафу, буде нам Бог даст. Самый надобный нам городишко, дюже богатый, – поддакивал ему Васька Аляной, кося смешливыми глазами.
Сечевики тоже разохотились на большие города.
– И Тамань, и Темрюку! – гудел Раздайбеда, глядя в огромное, полное всяких донских рыб, блюдо, с грохотом поставленное хозяйкой на стол.
– Перекопцы – одолимый народ. Казаки били татар и в Шибирии, и в Казани, и в Астракани. И с Крыму погоним поганых… – нарочно хорохорил всех Аляной.
– Смогём, токмо ежели государь людей пригонит в подмогу. В единочестве казакам тягостно придётся, – отвечал Трифон Вяткин. – Казань и Астракань без царёвых людей не взяли б.
А Шибирию – не удержали б.
– А коли возьмём – туда б и поселиться от теснот наших… – продолжал, лукавя, Аляной. – А то всё ж по островкам…
– Не-е-е, мы здешние, на кой нам? – отвечал ему Трифон. – А ежели домашних навестить в московских землях? То ж вдвое боле пути с Крыму-то…
– В крымских местах невольников руських и с Московии, и с Литвы, и болгаров, и сербин, мыслю, боле, чем татар. Обжились уже, с ыми веселей будя, – дразнил Трифона Аляной, подмигивая сечевикам.
– Та ж они побасурманенные все, кой с них толк, с агарян! – заругался Раздайбеда, широко крестясь. – Им поначалу к попам, отмаливать…
– Акку-у-уля… – неопределённо отвечал Аляной. – Отмолят, говорю те! И многи никуда не сойдут с землицы, а там и останутся! Токмо в холопах у их татаровя крымские будут. Каково? – вопрошал, часто моргая и держа себя за бороду, Аляной. – Да и новая русь заселится. Как заселилась и в Казанское ханство, и в Шибирское, и в Астраканское. Руси – как гороха. Нехай обживаются и в крымских землях, так.
– А русь заселится – куды ходить за добычей будем? – толкал его Вяткин.
Иван и Степан давно поняли, что Аляной и Вяткин ведут потешный гутор свой, стараясь развеселить Тимофея, который хоть и не подавал виду, а лукавое переругиванье побратимов обычно слушал с охотой. Но нынче отец был хмур.
– Мимо их – на Царьград, туда, – отвечал Вяткину Аляной. – И в Румелии давно не были… А то казак не найдёт себе?
– Ишь ты! На вёслах руки оболтаешь туды-сюды ходить. А как наши воеводы перестанут пущать мимо руськой Керчи? А они перестанут пущать! Как в Астракани на Хвалынь не пущают – так и там станет…
– Как же не пустят? – упирался Аляной. – Царьград – то православное царство было в прежние времена. Ежли царь примет Азов-город в своё подданство, добудем батюшке и Царьград.
– А нам дале куда? – теребил Аляного Вяткин.
– А то дале нет земель. Казаки, кои с полона бегали, баяли: там страна эфиопов. Не то в ней зипунов не сыщем? – строго отвечал Аляной.
– Зипунов нету – там жары, голова спечётся! – вмешался Раздайбеда. – На бёдрах носят драную ветошку – то и все зипуны тебе.
