Лис посмотрел на Никто.
И Никто улыбнулся ему, он держал открытку в руках и смотрел на нарядный Нижний. И улыбался.
– Напишем Толу, пусть берёт как можно больше солдат и приезжает сюда на медовый месяц. Это будет незабываемое свадебное путешествие, ему понравится! – сказал Никто.
– Я напишу письмо отцу, – вдруг прервала их благостное состояние Карина. – Я объясню ситуацию и попрошу, чтобы помог. Чтобы прислал всех, кто у него остался тоже.
Арел удивлённо взглянул на неё:
– Но…
– Я хочу внести свой вклад в общее дело. Арел, это общее дело? Я ведь в команде? А я сижу и ничего не делаю!
– Карина! За одно то, что ты не сдала Лиса на суде и вытащила Ника из камеры, я уже за это буду благодарен тебе до конца жизни! – сказал Арел совершенно искренне, и ей стало очень хорошо от этих слов.
– Это Ник… – она запнулась. – Это он научил меня не сдаваться и доводить дела до конца.
Карина подумала о том, что даже если Лис и сделал что-то с Эсой (а похоже, так оно и было), ей плевать на это. Наверняка эта агрессивная и надменная тварь сама напросилась. И всё же когда они остались в комнате вдвоём, она не удержалась и спросила:
– Так что случилось с Эсой?
А Лис посмотрел на неё, прямо в глаза, без тени смущения или раскаяния и ответил с вызовом:
– Я её убил.
– Ох! Ничего себе! Но за что?
– Много пиздела не по делу.
– Да уж, это точно. Ну, раз Тол простил тебя, значит, он и сам понимает, что Эса тебя спровоцировала.
– Да. Так и было. Они меня спровоцировали. Сейчас я бы так не сделал. Я просто… в тот момент действовал под влиянием эмоций. – На его лице отразилась какая-то невысказанная горечь, и он упрямо мотнул головой так резко, что колокольчики звякнули. – И эта сука… она смеялась надо мной, она меня вывела.
Он провёл по лицу ладонями, словно устал, и пригладил волосы.
– Тупая нечистая! Она совсем, что ли, берега попутала? – сказала Карина, повторяя выражение Арела. Князь говорил так, когда кто-нибудь из его слуг плохо выполнял приказ. – Туда ей и дорога! А ты как её убил?
– Ножом. В грудь.
Карина подошла, обнимая его, прижимая к себе:
– Да пошла она! Всё правильно ты сделал.
Лис обнял её тоже.
– Просто, знаешь, – сказал он очень откровенно, – мне стало так обидно. Тол рассказал всем, как ты выспрашивала у него про меня. И как он рассказал тебе про то, что меня унижали, надевали позорную полоску с колокольчиками на лицо. Я понял, что ты об этом знаешь. Представил, как ты потешалась надо мной вместе с Толом.
– Потешалась?! Я в шоке была от его рассказа! Меня это совсем не развеселило.
– А они смеялись. И Эса смеялась. Я попросил их перестать, но они продолжали. Я два раза попросил по-хорошему. Я сказал: «Тол, скажи ей, чтобы она заткнулась». Но он смеялся и говорил: «Она будет делать, что хочет!»
У Карины похолодело внутри, ведь она знала, знала и чувствовала, что этот её разговор с Толом рано или поздно всплывёт и добром не закончится. Знала и всё равно выпытывала у него про Лиса. Не надо было ей спрашивать о Лисе! И она косвенно виновата в смерти Эсы.
– Прости меня, пожалуйста, – прошептала она. – Ты всегда страдаешь из-за меня.
Она невольно сжала его покалеченную правую руку. Сжимая, поднесла к лицу, прижимаясь щекой, стала целовать пальцы. Он не убрал.
– За что тебе отрезали палец?
Лис легко выдернул свою руку без мизинца из её ладони, равнодушно посмотрел на искалеченную кисть.
– Я же провалил всю военную операцию, когда ты меня бросила и сбежала. Меня судили. Военный трибунал. Приговор.
