– Ведь он и был как рыжий лисёнок. Все его так и стали называть. С его фамилией ещё сочеталось хорошо, так и говорили Элис-Лис. А когда он попал на первую линию, я был так горд за него! Мало того, что он остался жив практически один из всех новобранцев, ещё и отличился! Я хотел внести его в списки представленных к награде за отвагу, но в следующем бою он попал в плен, я был так расстроен, ведь столько в него вложил!
– Пиздил мальчишек в своей учебке? – спросил Никто, улыбаясь. И Даниэль Красс тоже оскалился довольно, явно не испытывая никаких угрызений совести:
– А как же по-другому! Ещё как пиздил! Они у меня летали!
Камиэль Варах осуждающе покачал головой и вышел из-за стола.
– Красс, а ты заставлял Лиса носить знаки полукровки?
– Таковы ведь правила, сколько он получал у меня нарядов вне очереди и в штрафном изоляторе сидел, всё равно вытаскивал их! Так извёл меня, что я махнул рукой! Заставлял только когда уж высшее начальство приезжало на смотр. Да он мне как сын родной!
За стол вернулся Корс.
– Ну, он её не бьет? У тебя такое лицо, – спросил его Никто, благо Даниэль Красс на время отстал от него и вышел освежиться.
– Нет, он её ебёт!
– Что?! Корс, как ты сказал? – Никто принялся смеяться. – А-ха-ха.
– Да уж…– Корс выглядел смущённым.
– Разве благородным господам возможно так говорить?
– Ну, я уже с вами здесь деградировал. С кем поведешься, от того и наберёшься.
– Пойдём, отпущу твоего сына ненадолго. Делайте с ним, что хотите. Может, это тебя немного утешит?
– Да, – ответил Корс грустно. – Спасибо.
Глава третья. Верный.
Никто зашёл в роскошную туалетную комнату, в которой теперь жил его Верный. Здесь было всё совсем не так скромно, как в Имении князя. Хабир сидел на атласном низком диване, облокотившись на спинку, он был без своего шлема, закрывающего голову, и по пояс раздетый. На коленях у Верного, прижавшись к нему, сидел Валентин. В руках он держал стакан с полезным напитком нечистых и пил его через металлическую трубку, при помощи которой он теперь только и мог утолять жажду, просунув её снизу под намордник. Валентин пил медленно, с удовольствием, напиток был сладкий, и, в отличие от Арела, он очень нравился несчастному, потому что Валентин любил сладости и очень мало их пробовал в своей жизни. Да и Верный, балуя его, разводил необходимые ингредиенты, делая питьё для мальчика-раба слаще, чем нужно. Поэтому сейчас Валентин, прижавшись затылком к покрытой мехом груди пса-нечистого, и прикрыв почти ослепшие глаза, отдыхал, наслаждаясь моментом покоя. И Верный прижимал его к себе ласково, такого маленького, худенького, не выросшего толком в свои почти шестнадцать лет. Никто, увидев эту картину, хмыкнул, сказал вслух на нечистом:
– Вер, не привязывайся к нему. Арел часто убивает своих рабов, и Валина это ждёт рано или поздно.
Вер прижал мальчика к себе сильнее:
– Хозяин, не позволяйте ему!
– Вер, он просто стукнет его неудачно и всё, мой приказ не спасёт.
– Не позволяйте ему бить его!
– Я лечил Валина, запретил бить его по глазам, этого недостаточно? Валин…тин – собственность князя. Хочешь, чтобы я отобрал у Арела его единственную игрушку? Корс отобрал у него коня и теперь не отдаст. Гарцует на стотысячном коне Арела и считает, что так и должно быть! А Лис оставил его без людей. Ещё и я заберу Валина, да? Я люблю Арела!
– Даже слишком!
–Тебя я тоже люблю! Не ревнуй! Выбери себе кого хочешь, я тебе отдам.
