У Смерти были человеческие эмоции. И у её помощника тоже. Они оба суетились над остывающим телом Тумуна, отрезали рукава, насквозь пропитанные его запёкшейся кровью, осторожно промакивали царапины на шее и прикладывали новые и новые травы.
«Они что, спасают меня?» – неверяще подумал колдун.
Что-то острое вдруг резко вспороло нежную кожу чуть выше царапин. От боли Тумун задохнулся немым криком.
Вдруг мир вокруг стал ощущаться острее. Руки Смерти перестали казаться тёплыми, скорее наоборот, были холодными, как у мертвеца, её слёзы больше не обжигали кожу, да и сама она перестала отчаянно повторять его имя осипшим голосом.
В комнате тяжело висело густое колдовство. Оно оседало на пол, покрывая все поверхности толстым слоем. Тумун рвано выдохнул и потерял сознание.
…
Два года назад.
– Агена, отзовись!
Тумун остановился, вслушиваясь в лес, и вдруг услышал её голос. Истошный протяжный вой, зовущий на помощь. Он, не медля ни секунды, бросился в направлении звука.
Агена сидела на промокшей земле, отчаянно хватаясь за траву руками. Дом ведьмы был почти совсем разрушен, крыша полыхала, и даже ливень не мог справиться с пожаром.
– Дядя, я нашёл её! – крикнул Тумун Матвею и без сил упал перед Агеной на колени, – Хей, царевна, слышишь меня? Агена, – он тронул её за плечо и едва не дёрнулся, когда она подняла взгляд.
В её потемневших зелёных глазах отражалось пламя, залитое страхом и отчаянием. Лицо было мокрым от слёз и ледяного дождя. Она смотрела на Тумуна, словно загнанный в ловушку зверь, а в её ушах были серьги Велены.
Ведьма Трёх лесов была мертва. От осознания этого у Тумуна перехватило дыхание. В голове одна за другой начали всплывать ужасные мысли.
Если Велена мертва, то следующей ведьмой должна стать Агена.
Если лес не примет Агену, то будет совсем худо, колдун не может работать в одиночку. Дяде Матвею придётся покинуть лес, а деревня погибнет без защиты…
Упавшее рядом с ними горящее бревно привело его в чувство.
– Агена, вставай, тут опасно, – он попытался поднять её с земли, но она словно оцепенела в безмолвном рыдании, – Агена, пожалуйста, нам надо уходить, иначе все тут сгорим, ну же, – Тумун, всё ещё стоя на коленях, обнял её и заговорил ей в ухо, – Агена, пойдём, пусть она уйдёт спокойно.
После этих слов Тумун почувствовал на своей спине дрожащие девичьи руки, обнимающие его в ответ. Агена крепко сжала его рубашку, а он, подхватив её под коленями, быстрым шагом поспешил прочь от дома, в лес.
Гроза не унималась, огонь трещал за их спинами ещё очень долго, но колдун упрямо шёл вперёд, унося трясущуюся от плача Агену дальше от её разрушенного дома. Спустя полчаса начало смеркаться, его шаги становились всё менее твёрдыми, и, казалось, он уже не различал дороги. Выйдя к маленькой полянке среди сосен, Тумун опустил Агену на мягкий ковёр из хвои и, уставший, упал рядом.
…
Холодные пальцы перебирали мокрые от пота и травяных настоек волосы и нежно касались лица.
– Тумун, проснись, – в голосе Агены смешались нежная забота и неприкрытое беспокойство, – Мун, открой глаза.
Колдун открыл глаза и сделал глубокий вдох, отдавшийся дикой болью в горле. Первой он увидел абсолютно измотанное лицо ведьмы. Меон лежал у него в ногах, согревая своим теплом. По всем поверхностям маленькой комнаты стояли потухшие свечи для колдовства, и лежали разбросанные заготовки его талисманов.
Талисманы были приложены по его телу повсеместно. Он снял один со лба и тихо спросил на грани слышимости о времени.
