Он завернулся в большое махровое полотенце. Только голые плечи и голова выглядывали наружу.
– Ты не думай, я не подглядывала, – виновато улыбнулся Денис, – Я случайно посмотрела, а ты там… стоишь…
– Да ладно, не переживай. Подумаешь… Мы же итак вчера загорали вместе почти в таком же виде.
– Ну, всё равно, не совсем так.
– Если тебя это успокоит, то ты сейчас тоже… не особенно одетая. Так что мы квиты, – Никита обезоруживающе улыбнулся. – Девочек в трусиках я и раньше видел, а вот в такой нижней сорочке вижу в первый раз.
Денис, как настоящая девчонка, застеснялся и стыдливо одернул подол сорочки. Потом до него дошел весь комизм ситуации, и он рассмеялся, уже с вызовом посмотрев на Никиту. Тот тоже смеялся.
Открыв дверцу шкафа, Никита, придерживая одной рукой полотенце, перебрал оставшиеся там вещи.
– Вот это номер! – удивившись, весело сказал он. – Кажется, мне и надеть-то нечего.
Вошла тётя Галя с платьем в руках.
– Ну вот, Даша, твое платье. Всё отстиралось. Можешь одеваться.
– Спасибо большое, – Денис взял платье – оно было ещё теплым от утюга.
– Подожди, – остановила его тётя Галя. – На сорочку ничего не просочилось? Жалко будет, если такая хорошая вещь испортится. На шелке всегда пятна остаются.
Она исследовала сорочку и не нашла ни одного пятнышка.
– Хорошее кружево, – тихо шепнула на ухо, отчего Денис опять засмущался.
Никита продолжал стоять в полотенце.
– А ты чего ещё не оделся? – спросила его тётя.
– Кажется, ничего нет, – пожал племянник плечами.
– Не может такого быть.
– Сами посмотрите, – он распахнул дверцу и сделал шаг в сторону.
Тётя Галя перебрала вещи и достала голубую футболку.
– Вот. А ты говоришь нету.
– А другое?
– Другого, действительно, нет. Хотя, вот это пока можно надеть.
Она достала из шкафа что-то и протянула племяннику. Денису не было видно, что это такое. Он уже надел свою одежду и пытался застегнуть пуговицы на спине. Тётя Галя молча помогла справиться с ними и, как и Катя, завязала сзади поясок.
Денис, видя ошалевшие глаза Никиты, пробормотал, что подождет его внизу, выскользнул из комнаты. Спустившись, снова стал рассматривать картины.
Сверху доносился приглушенный дверью спор тетушки и племянника.
– Но я из этого давно вырос, – доказывал Никита. – В двенадцать лет такое уже не носят!
– Если носят в десять, значит и в двенадцать можно разок надеть.
– И в десять тоже не носят, это только вы меня в этом ходить заставляли!
– Если даже я заставляла, значит, ты всё же носил.
– Но здесь же девочка! Что она обо мне подумает?
– Ничего она не подумает. Да, песочник немножко тебе не по возрасту, но он ещё хороший. И это даже будет весьма оригинально. К тому же, зачем мы спорим? Другого-то, всё равно ничего нет. Надевай.
Минутная тишина.
– Да он мне мал. И лямки не застегиваются.
– Ничего не мал. Еще и на следующее лето хватит. А пуговицы мы сейчас перешьем пониже.
– Нет уж, последний раз я это надеваю.
– Ладно, не зарекайся. Там видно будет. Стой спокойно, уколоть могу.
Еще две минуты тишины, потом снова голос тётушки:
– Вот и всё, можешь спускаться к своей подружке. Она ещё комплимент тебе сделает.
Денис быстро отошел в дальний угол гостиной и сделал вид, что внимательно рассматривает портрет военного.
По лестнице послышались осторожные шаги. Денис не оборачивался.
Никита, остановился позади.
– Это портрет дедушки, – тихо сказал мальчик. – Он от военных ран умер несколько лет назад.
