Туманная радуга. Том 1 - страница 20

– А ты напишешь объяснительную мне, да, Селоустьев? – недобро улыбаясь, сказал Владимир Олегович, положив руку на плечо Косте.

Было в этом пожилом учителе нечто неуловимое, что выдавало в нем человека, которого едва ли хотелось видеть в числе своих врагов. Может, сказывалось его военное прошлое, может, что-то еще, но в школе его уважали и побаивались одновременно. Вот и Селоустьев, несмотря на всю свою показную дерзость, при виде учителя в одно мгновение сжался до размеров букашки. Он был на две головы выше Владимира Олеговича, но Вероника готова была поклясться, что в тот момент он смотрел на учителя снизу вверх, как нашкодивший ребенок.

Костя открыл было рот, чтобы сказать что-то в свое оправдание, но учитель жестом заставил его замолчать.

– Я нахожусь в этом коридоре около минуты, и за это время мимо тебя пронеслась целая толпа бегунов. Некоторые из них даже успели подраться. Насколько я понимаю, вся твоя задача состоит в том, чтобы предотвращать травмоопасные ситуации. Я уж думал, это только в книгах бывает, когда какой-нибудь недоумок, получая минимальные полномочия, начинает мнить себя властелином мира. Жду от тебя объяснительную со всеми подробностями. В учительскую, живо! – Учитель перевел взгляд на Веронику: – А ты, Каспранская, ступай по своим делам. И если он еще раз тебя тронет, дай мне об этом знать. Хотя, я уж надеюсь, что у него хватит ума больше никогда не брать на себя непосильную ношу коридорного смотрящего.

После этого происшествия, Селоустьев при каждой встрече с Вероникой бросал на нее злобные взгляды, словно жаждал возмездия. Но ей было все равно, ведь она знала, что в любой момент может обратиться к Владимиру Олеговичу за помощью. Но затем стадия злобных, но безобидных взглядов вдруг переросла в откровенные домогательства.

Однажды Вероника стояла в очереди в столовой и почувствовала, как кто-то щупает ее сзади. Прикосновения ощущались не так явно, и сперва она решила, что кто-то просто случайно дотронулся до нее, ведь возле зоны выдачи еды была огромная очередь. Но затем до нее снова недвусмысленно дотронулись. Обернувшись, она увидела возле себя толпу проголодавшихся учеников, которые нетерпеливо пытались протиснуться к буфетчице без очереди. Никто из них не обращал на Веронику никакого внимания. Но тут она увидела Селоустьева, который единственный из всей толпы находился к ней спиной и пытался пробраться к выходу. Причем, судя по всему, он был с пустыми руками, так ничего и не купив. Вероника не могла быть уверена в этом на сто процентов, но что-то ей подсказывало, что ее облапал именно он.

Тогда она впервые ощутила свою беспомощность. У нее не было доказательств против него. Она даже не могла пожаловаться Владимиру Олеговичу. Что она ему скажет? Я стояла в очереди в столовой, и кто-то несколько раз дотронулся до моей задницы? Я не видела, кто это был, но уверена, что это Костя Селоустьев? Глупее не придумаешь!

Поняв, что полностью бессильна, Вероника решила забыть об этом неприятном инциденте. На следующий день она вообще уверила себя в том, что никто ее не лапал, и все это ей просто почудилось. В столовке всегда такая давка – мало ли кто мог случайно до нее дотронуться?

Но потом, когда Селоустьев начал играть в открытую, девушка осознала, что ничего ей не показалось. Самое ужасное было то, что, похоже, они оба понимали: она не станет никому жаловаться. Если бы он просто дергал ее за косички, она бы смогла рассказать об этом учителям. Но не так-то просто сказать кому-либо, что какой-то извращенец периодически дотрагивается до твоей груди или задницы. Тем более, что он запросто смог бы все это отрицать, реши она пойти, например, к директору. Единственное, что она могла сделать – это стараться держаться от него подальше. Правда, это не всегда удавалось. И стоящий сейчас напротив нее Селоустьев был тому печальным подтверждением.