– Так ты ее все-таки пригласил?
– Да вот еще, – холодно ответил Лунный. – Она без приглашения явится. Ты же ей сказал, не так ли?
– Ну… Там такое дело сложное…
– Ясен пончик. Да, правду говоря, и нам без человека в погонах трудно придется. Так что пусть приходит. О, то есть, приезжает. Боже мой, сколько пафоса!
Лунный имел в виду полицейский автомобиль, который, сверкая мигалками и пугая окрестности сиреной, остановился прямо напротив «Таинственного исчезновения».
Лунный помог Миле подняться на борт, предложил ей сигарету и налил рому.
– «Barcelo», – полувопросительно произнесла капитан полиции.
– Anejo, – кивнул Лунный. – Пей и слушай. Кыц, ты помнишь нашего соседа по улице Демократической, толстяка с совершенно непроизносимой фамилией Верлблум?
– О, да, помню, конечно! У него предприятие свое было.
– Ага. И есть по сию пору. Магазин «Маленькая задница».
– «Маленькая модница», – прыснув, поправил я своего эксцентричного друга.
– Сути дела это не меняет, – пожал плечами Лунный. – Так вот. У него есть дочка Анечка. Ей четырнадцать лет, и она – самое умное существо на планете Земля и в сопредельных системах. Ну, во всяком случае, ее высочество так считает. Что самое интересное, она имела разговор с группой наших туристов непосредственно перед их отправлением. И ей есть, что нам поведать. Туману она нагнала – на всю Великобританию хватит. Так вот, к шести часам сия особа прибудет сюда, и наша задача – узнать от нее только правдивые факты, отфильтровать чушь и выдумки, и при этом не напугать.
– А вот я ее возьму и расколю, – горделиво приосанилась Мила.
– И что будешь делать с осколками? – хмыкнул Лунный. – Ее не колоть надо, а уводить за руку по длинной и запутанной стезе невнятных воспоминаний и едва заметных ассоциаций.
– Увязнешь во мхах, – ответила Мила. – Доверься мне.
– В любой другой ситуации я, пожалуй, послушал бы тебя. Но сегодня наоборот, ты должна довериться мне.
– При всем моем к тебе уважении, Лунный, я скорее доверю тебе допрос призрака, нежели четырнадцатилетней девчонки. Во-первых, я сама была такой. Во-вторых, нас в полиции, знаешь ли, не в носу ковыряться учат.
– Нет золота в конце радуги, – тихо сказал Лунный. – Я знаю, как все произойдет. Ты вот вся такая добренькая возьмешь ее за руку и начнешь петь свои сладкоголосые песни. Вплетая в них неуместные и неудобные вопросы. Минут через пятнадцать этого действа она пошлет тебя в такие дали, в которые не всякий рецидивист посылал. Она убежит с яхты, и мы уже никогда не сможем ее разговорить. И ты будешь курить и плеваться с борта, проклиная меня, себя и прокурора в таких выражениях, что сделают честь дальнобойщику, которого на ледяном подъеме подрезал любитель на «Приоре». Вот. Поэтому вы с Кыцем сейчас спуститесь в каюту и сделаете вид, что вас обоих не существует. А я тем временем поведу диалог. Можешь открыть окно, чтобы лучше слышать, но только попробуй встрянь. Мое сотрудничество со следствием прекращается, и я плюю на все это дело и еду в городской парк собирать желуди, потому что моей троюродной сестре нечем кормить свиней.
– Шантажист, – зыркнув исподлобья, бросила Мила.
– Если я не смогу ее разговорить, то ты будешь иметь право заставить меня сделать все, что только ты захочешь.
– Скажем, три бутылки Barcelo и ночь на крыше.
– Да без вопросов. Но если я выясню обстоятельства дела, то же самое с тебя.
