– А также всевозможных разновидностей язвы, чумы, тифа и лихорадки, – вставил военный прокурор округа Раздолин.
Закончив долгий спуск, Воротников обернулся и смерил прокурора выразительным взглядом, отбивавшим всякую охоту хвастаться своей эрудицией. Потом посмотрел в глаза Птицыну.
– Что производили конкретно на данном объекте?
Командующий округом растерянно оглянулся на свиту.
– Ботулинический токсин КС усиленного действия, – подсказал коренастый полковник медицинской службы.
Они стояли в длинном низком коридоре с десятками труб и кабелей, протянувшихся вдоль стен. В неоновом свете лица военных выглядели мертвенно-голубыми. Суеверный человек мог бы принять их за мертвецов, собравшихся в склепе, чтобы обсудить свои тайны.
– Вдохнув воздух, содержащий КС, – говорил полковник, – вы не узнаете об этом. Лишь двенадцать часов спустя появятся первые симптомы отравления: нарушение зрения, рвота, затруднение дыхания. Через сутки наступает конец. Полный паралич мышц и дыхательной системы.
– А противоядие? – спросил Воротников.
– Против обычного ботулинического токсина существует вакцина, правда, действует она лишь в тех случаях, когда не произошли необратимые изменения мозга. А вот КС…
Полковник покачал головой.
– Расшифруйте, – потребовал Воротников.
– КС значит «Кровь Сатаны».
– Что еще за мистические бредни?
– Никак нет, товарищ генерал, – отважно возразил маленький полковник. – Все дело в бульоне.
– В бульоне, – машинально покивал Воротников, после чего вонзил в полковника раскаленный от бешенства взгляд. – Что-о? Вы издеваетесь?
– Никак нет, – повторил полковник, не отводя и не опуская глаз. – Я имею в виду так называемый мясопептонный бульон, в котором культивировались микроорганизмы для выведения токсина. Он был кроваво-красный. Вот разработчики и окрестили его «Кровь Сатаны».
– А, ну это понятно, – сказал Воротников, и вся свита с облегчением запыхтела, переводя дух. – Как фамилия?
– Ершов, – ответил маленький полковник, вытягиваясь во фрунт.
– Толково излагаешь, Ершов. Хочешь в Москву?
– Так точно, товарищ генерал армии!
– Будет тебе Москва, Ершов, – пообещал Воротников. – Я тебя обязательно разыщу.
Увы, через несколько секунд он напрочь позабыл про понравившегося ему полковника медицинской службы, потому что, пройдя до конца коридора и свернув за угол, увидел первый труп. Это был молоденький часовой с таким детским лицом, что его можно было принять за школьника, надевшего военную форму. Его стриженная под ноль голова влипла в лужу цвета загустевшего варенья. Рядом валялся автомат.
– Почему он не стрелял? – глухо спросил Воротников, отводя взгляд от несчастного мальчика. – Ответит мне кто-нибудь, черт подери?
В офицерской толпе произошла короткая возня, завершившаяся тем, что вперед был вытолкнут сверхъестественно румяный капитан в куцем зеленом плащике. Он был здесь единственным, носившим фуражку нормального размера, и явно страдал, терзаемый комплексом неполноценности. Представившись командиром части, несшей боевое дежурство на объекте, он замер, превратившись в бледную восковую фигуру с остекленевшими глазами. Переборов желание двинуть его кулаком в тупую физиономию, Воротников стал задавать вопросы и услышал, что, по всей видимости, часовой Дыбченко не открыл огонь по той причине, что видел перед собой хорошо знакомого человека.
Та же история появилась в самом хранилище № 5, где были обнаружены трупы двух солдат и одного сержанта. Их расстреляли в упор, о чем свидетельствовали обугленные пулевые отверстия на одежде. И до того, как прозвучала автоматная очередь, никто из троих не заподозрил неладного, потому что в руках убитых были ложки, банки тушенки и ломти хлеба.
