- Что скажешь? – сложив руки на груди, в дверях стоял Тимур.
- Газеты вот, - она махнула рукой в сторону окна. – Читаю.
Он подошел и встал рядом. Наклонился, зацепившись взглядом за одну из заметок. Через минуту пожал плечами и глубокомысленно заметил:
- Были времена…
- 18 февраля двухтысячного… - Дина ткнула пальцем в дату. На подушечке остался грязный след.
- И?.. – он скосил на нее глаза, и Дина подняла голову.
- Мой день рождения, - тихо объяснила она. Не став развивать тему, вышла из комнаты и направилась в сторону кухни.
Остановившись в дверях, огляделась. Здесь обстановка была совершенно другой. Когда Дина въехала в квартиру, Таня рассказала, что предыдущие хозяева сделали ремонт незадолго до того, как решили продать ей комнату. То ли уехать решили, то ли нашли место попросторнее… Но Таня радовалась, как и Дина, возможности недорого купить метры в этом старом доме. Учитывая, что Татьяна почти не жила в квартире, она толком не могла поведать о том, кто обретал здесь раньше. Коммуналка – чего рассказывать? Однако, как-то она зашла к Дине – они соседствовали уже пару месяцев – и спросила, нравится ли ей жить здесь. Дина как раз собирала документы в банк и все время думала о том, правильно ли поступает, впрягаясь в кредитную кабалу. Но ей так нравилась эта комната, и дом, и вид из окна, и то, что настроение у нее стало каким-то другим, гораздо лучше, несмотря на трудности. В первый момент она решила, что Таня передумала и теперь сама хочет купить вторую комнату. Но ее согласие как второго владельца уже лежало в папке, да и постоянные разговоры о желании уехать на юга, говорили об обратном
Таня отправлялась на столичную вахту, поэтому передала Дине горшок с алое, которым очень дорожила. Она и лечилась им, и косметические примочки делала, и настаивала листья в банке, чтобы опохмеляться после посиделок. Уезжала она рано, в три часа ночи, на поезде, и у Дины вошло в привычку провожать ее, если сама в тот день не работала.
- Слушай, Дин, а ты хорошо спишь? – неожиданно спросила Таня на выходе, перекладывая из руки в руку туго набитый клетчатый баул.
- Спроси лучше, когда я сплю, - отмахнулась Дина. – В больнице ведь одним ухом всегда на дежурстве. Но дома, конечно, хорошо.
- А я вот без стакана заснуть не могу, - вдруг с нервным смешком выдала соседка. – На работе ни-ни, а тут как накрывает… все что-то мерещится, - она посмотрела вглубь коридора через плечо Дины. Хотела сказать еще что-то, но лишь качнула головой. - Ладно, бывай! Увидимся через две недели! – Подхватила вещи и понеслась вниз. На улице ее ждало такси.
Тогда Дина не придала никакого значения этому разговору.
«Может, и мне сейчас мерещится?» - подумала она и повернула вентиль над старой эмалированной раковиной.
В трубе глухо заурчало. Воздух выходил порциями, кряхтя и плюясь, словно старый дед. Трубы в их доме поменяли года за три до нее, но проблемы с водой все равно периодически возникали – до подземной «начинки» руки у коммунальных служб еще не дошли.
Дина поднесла сложенную лодочкой ладонь под кран и прислушалась. После очередной канонады и бурления вода наконец пошла, ударив по руке.
- Ты что делаешь?! – крикнул Тимур и толкнул ее под локоть, заставив расплескать жидкость. – Сдурела?
- Пить хочу! – скорее из упрямства заявила Дина. На самом деле пить не хотелось, но от его крика она вновь испытала внутренний протест. – А ты разве нет? – увидев взгляд Тимура, она поморщилась. Что с ней не так? И к чему эта истерика?
