Тупой панк-рок для интеллектуалов - страница 5

Так или иначе, но нам сообщили день, когда в малом зале ДК им. Горбунова состоится живое прослушивание отобранных групп. Второй уровень, так сказать.

Предфестивальное прослушивание выглядело так. В партере малого зала, в креслах расположилось все лабораторское начальство, плюс какие-то журналисты с фотографами, плюс музыканты некоторых лабораторских групп (допускались все желающие). Мы не знали почти никого, кроме Германа из «Матросской Тишины» (его я видел на фотке в лабораторском журнале «Сдвиг»), также Рубан сразу сказал, что в зале есть чуваки из «Наива». Лично он также не был знаком ни с кем из них, но как-то признал. Итак, настало наше время выходить на сцену, мы включились и начали. Вы можете не верить (я бы тоже не поверил), но… после первой песни ОНИ ВСЕ ВСТАЛИ с мест и СТОЯ аплодировали нам. И толстые тетки-начальницы, и Антон Якомульский из «Ногу Свело», и какие-то офигенно модно прикинутые чуваки, и бородатые челы с фотоаппаратами. Я не мог объяснить этого тогда. Никто не мог. Сейчас, может быть, и понятно, что хлопали они не нескладной группе прыщавых нелепых подростков, они хлопали юности, свежести, наивности, безыскусности и отсутствию зауми. Всему тому, что НА САМОМ деле вставляет в ранних записях почти всех панк-групп мира. Вы вряд ли найдете в них хоть какое-то владение инструментами, хоть какие-то мысли и идеи, там даже может и не быть МУЗЫКИ. Но это чувство, что-то такое щемящее, что заставляет с большей силой жалеть о том, что тебе уже не 16 лет – вот чего там много. Кто-то из этих людей хлопал тем, кем они сами уже никогда не смогут стать, другие – признав в нас своих.

Мы сыграли еще пару вещей. На одну песню, по просьбе Ольги Опрятной, директора «Лаборатории», на сцену поднялся Антон из «Ногу Свело», чтобы исполнить с нами «Четыре Таракана» (наиболее техничную в барабанном плане нашу песню на тот момент). Они хотели посмотреть на то, как это будет звучать с сильным барабанщиком.

Когда мы спустились со сцены и пошли к выходу, все хлопали нас по плечам, говорили какие-то приятные вещи, а один, обращаясь к пацанам, сказал: «Берегите вашего Сида Вишеза». Кликуха пришла еще и с другой стороны, впрочем, в то время это ничего кроме гордости не вызывало. На «Фестиваль надежд» мы были приняты, однако с несколькими оговорками. Нам все-таки предстояло сменить имя. «Кутузовский проспект» сильно не нравился им всем. Они лечили нас, что мы еще молодые и многое не понимаем, что такое название будет тормозить наше развитие, что группа с нашей музыкой и посылом должна называться соответствующим образом, не так сухо и безлико. В итоге мы согласились со всеми доводами, однако категорически отказались от предложенного кем-то из лабораторских названия «Четыре Таракана». «Четыре Таракана»? – «Смеетесь, что ли? Что за детский сад?». Мы даже не рассматривали особо этот вариант по причине его выдающейся безмазовости и кошмарного звучания. Намного позже, в самом конце 90-х, Руслан Ступин, оригинальный гитарист «Наива», в нескольких интервью называл себя человеком, «придумавшим нам название», «принявшим группу в «Рок-Лабораторию», и чуть ли не оказавшим судьбоносное и кардинальное влияние на нас поначалу. Возможно, Руслан тоже был в зале на том прослушивании, возможно, он был именно тем человеком, который, услышав песню «Четыре Таракана» выдвинул идею назвать группу по названию песни. Все это может быть, однако я не склонен гипертрофировать чье-либо влияние на нас в этом смысле.