Марине 38 лет. Возраст критический. Только не надо возражать и рассказывать ей про какую-нибудь свою приятельницу или знакомую, удачно вышедшую замуж в 50 «с хвостиком»! Марина и так замужем, у нее есть взрослый сын. По обывательским меркам, она и в профессии устроилась неплохо. Но только ее такая жизнь не устраивает! И если самой не удалось пробиться туда, где обитает элита, если не получилось стать звездой, знаменитостью, то пусть ее в круг избранных введет Грохотов. В конце концов, она этого достойна!
Отель, в который привез Марину любовник, расположился на берегу моря среди мачтовых сосен. В кафешке, выполнявшей роль ресепшн, гостям предложили заполнить анкеты и побаловать себя чашечкой кофе или стаканчиком минералки. А потом им, слегка расслабленным тихой музыкой, прохладой от кондиционера, полумраком и угощением, с милой улыбкой объявили, что заселиться они смогут лишь через два часа и не в свой съют, а в бунгало.
– Вам сказочно повезло! – заливался соловьем представитель «ДЕЦЛ-тура». – В основном корпусе очень шумно, а вы окажетесь в тихом, укромном, можно даже сказать, интимном уголке! У нас все просят бунгало, но мы приберегли его для вас как для самых дорогих гостей!
Игорь взревел, как бык:
– Ну уж нет! Со мной этот номер не пройдет! Мне нужен заказанный съют!
Марина с изумлением отметила, что голова представителя агентства при первом же грохотовском рыке ушла в плечи.
Обещание «Мы что-нибудь придумаем, вы только не волнуйтесь!», с трудом вставленное в поток изрыгаемых Игорем проклятий и угроз, действия не возымело. Казалось, из раздувшихся ноздрей Грохотова вот-вот пойдет пар. Улучив момент, Марина пробормотала: «Я пока пройдусь по территории», выскочила из кафе-ресепшн в палящий зной и зашагала по дорожке, проложенной между многовековых сосен: на каждом дереве – табличка с информацией о его возрасте и о том, что оно охраняется государством.
Справа на изумрудной полянке, под кустом китайской розы дремал огромный рыжий кот. Каким-то шестым кошачьим чувством он уловил Маринин взгляд – приоткрыл правый глаз и широко разинул розовую пасть, издав при этом тягучее: «А-ууу!» То ли зевнул, то ли поздоровался.
А вот и одно из двухэтажных бунгало. Марина подняла голову. Могучая сосновая крона нависала прямо над крышей. Она отступила на несколько шагов. Ничего себе: дерево проросло сквозь дом! Хотя как оно могло прорасти? Значит, при строительстве сосну просто вписали в проект. Марина заглянула внутрь коридорчика, в который выходили двери номеров. Точно: огромный ствол стоит посередине, как колонна. По выложенной мраморными плитами лестнице Миронова поднялась на второй этаж.
Дверь одного из номеров оказалась открытой, там убирала горничная.
– Здравствуйте. Можно мне посмотреть?
Черноглазая толстушка лет тридцати выключила пылесос и приветливо улыбнулась.
– А можно, я пройду на балкон? – Миронова кивнула головой в сторону распахнутой балконной двери и «пошагала» в воздухе указательным и средним пальцами.
Продолжая улыбаться, толстушка кивнула.
Пол небольшого деревянного балкона был усыпан сосновыми иголками. Марина с наслаждением вдохнула напоенный смоляным ароматом горячий воздух. Обернулась. Горничная стояла за ее спиной.
– Nacht. Ziekade. Vogel[8].
– Что? – не поняла Марина.
Женщина состроила озорную гримаску, закрыла ладонями глаза и искусно изобразила пение цикады. Потом сложила губы трубочкой и тихонько засвистела – чисто и переливчато.
