Максим ринулся обратно к рынку. Оцепенение прошло. Он ощутил жгучую потребность вернуться к Эсмеральде. В его голове роились сотни вопросов, которые требовали незамедлительных ответов. Предлог для возобновления диалога был придуман на бегу: он нашёл завалявшийся в кармане рубль и решил отдать его гадалке. Не найдя её на прежнем месте, Максим уверенным шагом направился к толпе цыган, продолжавших галдеть под навесом торгового ряда, невзирая на то, что дождь уже закончился. Эсмеральды среди них не было. Когда Кольченко приблизился к ним, они смолкли и разом повернули головы в его сторону.
– Здравствуйте, – обратился Максим ко всем сразу, глядя при этом на пожилую цыганку лет пятидесяти, которая почему-то показалась ему главной, – минуты три назад, здесь, под аркой входных ворот, мне гадала молодая цыганка. Я деньги, вот, принёс. Хочу расплатиться.
Он достал из кармана блестящий юбилейный рубль с профилем Ильича. Цыгане недоумённо переглянулись.
– Как зовут её? – спросил колоритный цыган лет сорока.
– Не знаю. Она не представилась.
– Во что хоть была одета? Платок у неё какой был? Высокая? – посыпался на мальчишку град вопросов.
Максим быстро, но довольно подробно, обрисовал встреченную им цыганку, скромно опустив описание её мерцающих глаз. Цыгане молча переглянулись; каждый будто бы пытался найти ту самую девушку среди стоящих рядом соплеменников.
– У нас, парень, отродясь таких не было, – подвела итог разговора старшая по возрасту цыганка, – спутал ты что-то. Если хочешь, Даша может тебе рассказать всё, что было, и всё, что будет.
Из толпы вышла коренастая цыганка, лет тридцати, в цветастом платке, в чёрной бархатной душегрейке и широко улыбнулась своим наполовину золотым ртом. На её руках красовались перстни и кольца, то ли из золота, то ли из надраенной до блеска латуни.
– Спасибо… – пробормотал Максим, – я уже и так всё знаю.
Кольченко отошёл от цыган в полной растерянности, с зажатым рублём в кулаке. Он стоял посреди базарной площади, а его глаза продолжали шарить по толпе идущих людей в поисках Эсмеральды. Не могла же она далеко уйти за три минуты?! Со стороны, наверное, он выглядел довольно глупо. Цыгане продолжили свою беспечную болтовню. Внезапно все они замолчали, а старшая цыганка, вразвалочку, направилась в сторону Максима. Приобняв его правой рукой за плечо, она попросила показать то место, где ему гадала молодая цыганка, и он уверенно повёл её в сторону ворот.
– Вот тут, под аркой, она меня остановила, а гадала – здесь, у ограды, – Максим указал рукой на место, где недавно стоял со своей Эсмеральдой.
Женщина что-то крикнула на своём гортанном наречии, и мгновенно стайка цыганят, пускавших по ручью кораблики, собралась у подола её широкой юбки. Задав детям пару вопросов и получив быстрые и дружные ответы, она потрепала их по кучерявым головёнкам и властным жестом опустила обратно к своим играм. Цыганка глянула на Максима с явным сочувствием и неуловимым материнским движением приложила ладонь к его лбу.
– Ты уж, парень, не обессудь… Это на всякий случай, разгорячённый ты какой-то… Дети тебя видели. Ты остановился под аркой, потом отошёл к ограде парка, постоял там немного и ушёл в сторону школы. Никакой цыганки с тобой не было, не видели они её. Ты расскажи-ка мне всё поподробнее, может, чем и смогу тебе помочь. Я давно на свете живу, много чего знаю.… А деньги-то, ребятишкам отдай, на конфеты. Для тебя так лучше будет… – она всматривалась в лицо Максима, явно пытаясь понять, чем он так взволнован и что творится у него на душе.
