- Это похоже на приступ пламенной болезни, - бесцветным голосом проговорила Кассандра.
Это определённо был именно он. В груди у Лорелин горело, и огонь разливался под кожей, выступая так, что его свет в сосудах было видно невооружённым глазом через ткань.
- Ты стала знатоком? – тем не менее, когда драконица испытывала ужасную боль, она не хотела подтверждать её перед соперницей.
- Я знаю тебе с восьми лет, Санталон, - Кассандра не трогала её, но стояла так близко, словно всерьёз собиралась подхватить, если девушка упадёт. – И я уже видела твой приступ. Помнишь, когда нам было двенадцать? Я и ещё двадцатка драконьих аристократов. Радуйся, что сейчас всего один свидетель.
Лорелин вцепилась пальцами в рубашку у сердца и попыталась выровнять дыхание. Хотя при ней был кристалл мгновенной трансформации, который мог бы прекратить её мучения, в башне она не могла им воспользоваться – будучи достаточно крупной во втором обличье, она бы просто разнесла всю площадку. Кассандра, чей взгляд был направлен на её бедро, на заткнутый за гартер кристалл, должна была подумать о том же самом.
Пламенная болезнь была столь же коварна, как драконы, которые были ей подвержены. Хотя главным её последствием было затухание внутреннего огня, преодолеть приступ можно было, перекинувшись в драконье тело. Потому как во время приступов, огонёк в сердце разрастался до таких размеров, которые трудно было выносить человеческому телу. А вот драконьему – легко. Но из-за того, что подверженным пламенной болезни было труднее контролировать свои обороты, чем здоровым драконам, у них не всегда получалось обратиться сквозь боль. И тогда их магическая сила лопалась, как шарик, лишая полёта.
В тот день, когда Кассандра впервые застала Лорелин в её муках, генерал Миардор был рядом и сумел всучить дочери практически полностью активированный им кристалл. Его не волновало, если бы она что-то разрушила драконьим телом, к тому же, будучи подростком, в своей форме драконицы она была значительно меньше, чем войдя в драконье совершеннолетие в двадцать.
- Тебе нужно раздеться, - решила Кассандра, потянувшись к пуговицам на рубашке Лорелин.
Девушка нашла в себе силы отскочить в сторону, благо, не назад к лестнице, а в глубину часовой площадки. Она крест-накрест закрыла грудь и уставилась на давнюю соперницу, как на сбрендившую.
- Что ты делаешь?
- Хочу облегчить тебе дыхание, - Кассандра раздражённо проследила за передвижениями Лорелин. – Сними рубашку и выпусти крылья. Сделай несколько взмахов. Направь избыток огонька в полёт.
Предложение однокурсницы было здравым, но то, что она знала, как оказать первую помощь в несколько отличных от тех, что были раньше, обстоятельствах, Лорелин воспринимала, как нечто странное. Её подозрительность вскинула голову в разуме и начала тыкать её, повышая тревожность и никак не облегчая самочувствие.
- Ты так стесняешься своей фигуры? – подталкивала её Кассандра.
Нет, Лорелин стеснялась не фигуры. Если она сейчас поможет себе преодолеть болезнь, то она откроет девушке, которая не была ей подругой, тайну, которую не должен знать никто… Потому что тогда она увидит метку истинности!
- Я…
Девушка судорожно задёргала свой рукав поверх проклятой печати – нет, она не могла проиграть ещё до начала Турнира Звёзд! Ища паутинку, за которую можно было бы уцепиться, Лорелин озиралась, пока, наконец, не заметила маленькую дверь. Она должна была выходить прямиком к циферблату! Раньше там был маленький дракончик, но со временем он оказался сильно повреждён, и его не сумели отреставрировать. Попытались, но всякий раз, касались того дракончика руки мастеров, технологии людей или магия, он только скукоживался, пока не рассыпался практически полностью. То, что от него осталось, в итоге поместили в столичный музей Страны-Под-Горой, а дверь так и осталась, всё ещё красивый элемент от общей часовой композиции.
