Так что славно, что не я одна страдаю! Заслужил он! Заслужил! И хотя вряд ли долго будет печалиться, но хоть сколько-то!
Но на самом деле хорошо, если не очень долго… Потому что на самом деле не хочу я, чтобы из-за меня кому-то было серо, мрачно и тоскливо.
Герцог Таргский быстро перестанет убиваться из-за деревенской девчонки.
Но пока страдает – пусть страдает! Ведь это значит, что он все-таки и правда любил меня… хоть капельку, но ведь любил?
Стыдно признаться, но в общагу я заходила в приподнятом расположении духа. И по лестнице поднималась в очень даже хорошем настроении! И даже двери в наши комнаты открывала вполне себе радостная!
Пока не увидела в общей гостиной стоящий в вазе букет цветов. Сердце на несколько мгновений замерло, а потом подскочило в горло и начало там гулко биться, практически оглушая меня.
Уж не знаю почему, но у меня не было ни малейших сомнений о том, чей это букет. Хотя бы потому, что Кари обычно все, что дарил ей Сареш, уносила в свою комнату. Ну и букет был… из категории дорогих и элегантных даже на вид.
Вот смотришь на эти хрустальные розы с полупрозрачными лепестками, на тонкие веточки лаванды, что оттеняет их мягким лиловым цветом, на упаковочную бумагу с тесьмой… И словно видишь отпечатанный ценник: “Примерно двадцать золотых”.
Каролина выпорхнула из ванной и помахала мне рукой:
– О, ты вернулась! Добрый вечер!
– Добрый!
Стоило спросить, почему она не была на ужине, но и так понятно: куда-то ходила с женихом. Потому я сразу перешла к главному: сухо кивнула на красоту в вазе и спросила:
– Откуда?
– Без понятия. Когда я пришла, уже стоял на столе, – пожала она плечами, глядя на меня с затаенной улыбкой. – Ты можешь посмотреть, вдруг есть карточка?
Все чего мне хотелось, это сначала выбросить цветы, а после три часа рыдать в подушку! Но я же взрослая, умная девочка, я не буду так поступать? И потом, ведь букет мог прислать и Натан, с него станется…
Но нет.
Карточка действительно была. И на ней знакомым до невозможности почерком с завитушками было выведено “Для красоты и хорошего настроения”.
И все. Никакого обращения, никакой подписи, никаких инициалов! Да и не нужны они. Я этот почерк и в темноте узнаю.
– Надо куда-то убрать! – решительно заявила я, отдернув руку, которая так и тянулась хотя бы потрогать хрустальные розы.
– К тебе в комнату? – лукаво предложила Каролина.
– Зачем?
– А куда еще, не выбрасывать же? – Она встретилась со мной взглядом и, видимо, прочитала в глазах ответ, потому что потрясенно ахнула: – Хелли, ты что! Нельзя же! Такие бесподобные цветы просто преступление выбрасывать. И потом…
– Зато можно выставить в коридор, пусть всех радуют! И НИЧЕГО мне больше не говори!
Я решительно подхватила вазу и, стараясь не принюхиваться к тонкому, очень нежному запаху, направилась к двери.
Стук в нее раздался ровно в тот момент, когда я пихнула створку ногой, чтобы открыть.
И по ту сторону стоял… кто бы вы думали? Тарис Тарг!
Захотелось надеть вазу ему на голову, так как сомнений в авторстве дарителя лично у меня не было. Д-да, на эту самую надменную голову, с такими любимыми голубыми глазами, чувственными губами, острыми скулами о которые, казалось, можно порезаться даже взглядом…
И никакой грусти на лице! Даже малюсенькой печальки нет!
– Хеллиана? – Идеальная бровь выгнулась в деланом изумлении. – Ты уходишь?
– Я недалеко, – процедила в ответ и прошествовала мимо любезно шагнувшего в сторону герцога.
