— Седрик, здесь нет диких, — повторила свои мысли, стараясь говорить спокойно, без той дрожи, что зародилась в руках и коленках, — и даже если бы были, я не смогу тебе помочь. Ты же знаешь, приручение мы еще не проходили.
— Знаю, не идиот. А также в курсе, что ты прочитала от корки до корки все книги в библиотеке и прекрасно сможешь воплотить все написанное не только с воображаемым драконом, но и с живым.
— Да ты с ума сошел… — у меня даже удивляться или голос повышать сил не было, — давай сделаем вид, что этого разговора не было. И мне не придется рассказывать обо всем ректору.
— Ты и не расскажешь, — он приблизился, а мне отступать больше некуда — спина и так упирается в стену. — Слово моего отца гораздо весомее твоего. Ведь именно он назначил господина Фераса на должность ректора. Он так же может его разжаловать. И не только.
Я не знала, кем являлись родители Локвуда, зачем мне это? Но его слова запустили в голове цепочку давних событий. Пару раз академию навещал очень высокий, светловолосый мужчина во всем черном. Непроницаемое, словно вылепленное из воска лицо, прямая спина, холодный взгляд — оба раза я сталкивалась с ним, потому что случайно оказывалась рядом с папой в дни этих визитов. Лишь однажды отец обронил, что это очень важный гость и ему мы многим обязаны. Я даже не приняла всерьез те слова… Но кто мог назначить ректора? Ведь приказ должен подписать сам король, без его распоряжения никто ничего не сделает. Неужели отец Локвуда — приближенный Его Величества? Почему тогда об этом никто не знает?
Мысли промчались за долю секунды, вроде бы давая ответы на вопросы, но тут же генерируя новые.
— Ты угрожаешь мне? — прошептала, уже готовая согласиться приручить кого угодно, хоть черта лысого.
Ответить Седрик не успел, дверь распахнулась, и на пороге показался Барт.
Немая сцена.
Я понимаю, как двусмысленно все выглядит: мой испуганный вид, нависающий надо мной Локвуд и его совершенно не доброжелательное выражение лица.
Взгляд Барта метнулся от Локвуда ко мне, и впился обратно в Седрика.
— Не понял… — шаг вперед, в воздухе резко стало холодно.
Мой обидчик моментально подрастерял половину своей смелости, отталкиваясь от стены и отступая.
— Ладно тебе, Герарди, мы просто разговаривали…
— По ее виду как-то не скажешь, что она этого разговора хотела, — в голосе лёд, вокруг разве что мороз не трещит, и я уверена, если прикоснусь сейчас к другу, кожа его будет такой же ледяной.
Стихия Барта, вот так быстро, с пол-оборота, проявлялась редко. Скорее всего он уже шел сюда на взводе.
— Барт, — я все же тронула его за рукав мантии, обращая на себя внимание, — он не лжет, мы действительно говорили.
Он взглянул на меня, обжигая чистой синевой глаз.
— Олив, я знаю тебя не один год.
Что делать? Растерянность — вот то слово, более-менее точно характеризующее мое состояние. Если Седрик говорил серьезно, то действительно угрожал. И скорее даже не мне, а моему отцу. Как он поведет себя, если здесь и сейчас я вывалю Барту всю правду?
Ну, во-первых, Локвуд в этом случае отсюда в целости и сохранности не уйдет. Я знала, как опасен бывает гнев Барта, его многие в академии опасались. А во-вторых, последствия этого могут быть самые непредсказуемые.
— Я просто расстроена, только что говорила с папой… — перевела взгляд на Седрика, понимая, что при нем делиться дальнейшей информацией было бы глупо.
