Тверские перекрёстки. Выпуск 5 - страница 3

Чем сейчас живём.

Меряемся ратями,

С братьями – небратьями.

Сколько порастратили,

Скоро ль соберём?

Будет всё подобрано,

По словцу – по доброму,

По хлебцу – по сдобному

В погорелый дом.

Как трудно признаться в любви

Как трудно признаться в любви.

Такой невозможной… запретной…

Не к целому миру – конкретной.

Как лёгонький твой пуховик,

Что я обнимаю поспешно.

Таясь, мимоходом, небрежно,

А хочется, с нежностью грешной…

Казалось бы, вот позови,

И будет, что будет, а люди…

Осудят? Конечно, осудят.

Остудят? О, если б могли…

Прошли мои годы… Прошли…

Уже не летаю – к планете

Приколот… В ответе? В ответе.

Что чувства нехитрые эти,

Друг другу открыть не смогли.

Огонь поддержать не стараюсь.

Пускай костерок догорает —

Покойно глядеть на угли…

Остыли… Пойдём понемногу,

Мой Ангел. Покажешь дорогу?

Держи мою руку… пошли.

Мосты

Бывает, замираешь в гуще дел,

Всё кесарево отдавая миру…

Вдруг ощущаешь – Ангел пролетел,

Как трепетанье лёгкого эфира,

Почудится, что завершился путь,

К твоей небесной, истинной Отчизне,

Что нужно лишь последний раз вздохнуть,

И ты докажешь теорему жизни.

Ещё немного. Занавес, упав,

Откроет тайну, и Господь, как другу…

Но… гул машин, спешащая толпа…

А ты опять пускаешься по кругу

Мирской, пустой, ничтожной суеты…

И рухнули горящие мосты.

Что ещё

Студёный пожар осени.

Смолистый угар сосен и

Горчащий настой тополя.

По листьям с тобой топал я.

Лежали листки, сброшены.

Ломались в куски, в крошево.

Спустилась роса, ранняя.

Закат угасал раненный.

Шаги с тишиной шепчутся.

Луна над сосной теплится.

Фонарик цветёт тускленький.

Мой ангел идёт, в туфельках…

Зачем нам дано встретиться?

Не всё ли равно. Светится

Окно впереди стёклами.

И что-то в груди тёплое…

И будет иной к жизни счёт —

Ты вместе со мной… Что ещё?

Мы с сестрою идём…

Памяти моей сестры погибшей в борьбе с жизнью за жизнь.

Молодые лета – просто, чисто, без лжи и кокетства.

Все колени побиты, и под глазом зелёный фингал.

Мы с сестрою идём вдоль железной дороги из детства.

Наслаждаясь свободой и солнечным запахом шпал.

Эта щепочка – ножка в широкой трубе голенища.

Эти рыжие косы кое-как заплетённых волос.

И душа твоя добрая, может быть ангелов чище.

И судьба твоя злая, что жизнь увела под откос.

Ни к чему суета – просто, чисто, без лжи и кокетства.

Жизнь прекрасна, ребята, нам ведь выдали дома пятак.

Мы с сестрою идём полным шагом по шпалам из детства,

Только вот не туда, оказалось, не с теми, не так…

Ничего не сбылось… нет тебя – не вернулась из боя.

Рвусь безжалостно в память, исступлённо, до боли, до слёз.

Но не помню, не помню последнюю встречу с тобою.

Только муку в глазах и, как в детстве, с веснушками нос.

В зеркале

Вроде должен был, да вот, не привык.

Вроде надо бы, да вот, не дано.

Мне из зеркала какой-то мужик

Смотрит в душу, словно это окно.

Смотрит, будто удивлён. Только чем?

Смотрит пристально. Не может узнать?

Впрочем, я его не знаю совсем,

И поэтому не в силах понять.

То, бывает, поглядит свысока,

То, с улыбкою помашет рукой.

А порой в глазах такая тоска.

В горле ком тогда – хоть смейся, хоть вой.

А сегодня, как-то не хорошо

Пошутил. Не ожидал от него.

Мужичок-то мой куда-то ушёл.

Глянул в зеркало, а там… никого…

Не рождённому брату

Прости нас, не рождённый брат,

Во чреве матери убитый,

Мудрец, быть может, знаменитый

Эйнштейн, Ньютон, Платон, Сократ.

Ты не увидел этот свет,

И потому тебе не нужно

Искать бесплодно и натужно

Несуществующий ответ

И громоздить пустую ложь.

Под обаянием обмана

Назад Вперед

Тверские перекрёстки. Выпуск 5 - страница 3

Похожие книги