Все находившиеся в магазине люди почему‑то посмотрели на меня как на юродивого. Я не обиделся. На меня часто так люди смотрят. Повернулся и вышел за двери.
Волгоградский проспект под небольшим углом уходил вдаль к метро. Я направился в ту сторону и, заходя в учреждения и магазины, которых на проспекте было множество, стал задавать работникам и служащим вопросы, подобные тем, какие задавал в мебельном магазине. Но никто вчера утром не видел в окрестностях своих заведений двоих интересующих меня типов.
Обойдя несколько зданий, я вернулся к мебельному магазину и отправился в противоположную от него сторону проспекта. И тут почти сразу же удача улыбнулась мне. Во втором от мебельного магазине – им оказалась «Оптика» – гладенькая, чистенькая, хорошо сохранившаяся особа лет сорока в белом халате на мой традиционный вопрос: «А не видели ли вы вчера утром и т. д…» – будничным тоном заявила:
– Двоих парней в темных рубашках и черных джинсах?.. С картинами? Как же, видела.
По правде, я сегодня уже отчаялся получить положительные ответы на свои вопросы, поэтому слова женщины ошеломили меня.
– Вы уверены? – воскликнул я и подался от двери к сидевшей за прилавком женщине так резво, что чуть не сбил в центре магазина прозрачный шкафчик.
В «Оптике» было столько очков, что было бы просто удивительным, если бы одни из них не красовались на лице продавщицы. Но мне кажется, видела она превосходно, а очки носила для рекламы, ибо посмотрела на меня поверх оправы.
– С вами все в порядке?
– Да, конечно! – отмахнулся я. – Если можно, подробнее о тех двоих, и откуда вы знаете, что у них были картины?
Очки, видать, здорово мешали женщине, потому что она вообще сняла их и положила на прилавок. Без очков она выглядела лучше.
– Если бы не картины, то я, наверное, и не обратила бы внимание на парней.
– То есть? – Я изогнулся в услужливой позе.
– Вчера утром в магазине покупателей не было, как сейчас, – начала рассказывать продавщица. – Я сидела и от нечего делать пялилась в окно. Вот тогда и заметила торопливо шедших по тротуару молодых людей. В руках у них были длинные рулоны. Неожиданно один из парней споткнулся и выронил рулон. Он упал на тротуар и развернулся. Не до конца, конечно, – до половины, но я поняла, что в рулоны свернуты холсты. Из‑за них‑то я и запомнила молодых людей. Я еще тогда подумала, чудно как‑то – картины без подрамников. Я и понятия не имела, что это картины великих художников и украдены из Музея искусств.
Женщина говорила, и ее слова оказывали чудотворное воздействие на мой уставший от долгих и бесполезных поисков организм. Я почувствовал прилив сил. Неужели я напал на след?
– Что же было дальше? – подстегнул я продавщицу.
Она повела округлым плечом.
– Да ничего. Парень поднял картину, свернул ее, и молодые люди перешли на другую сторону дороги к кафе.
– Куда они делись потом? – От нетерпения я переминался с ноги на ногу, как лошадь перед началом забега.
По лицу женщины промелькнуло сожалеющее выражение.
– Не знаю. В этот момент в магазин зашли покупатели, и я переключила внимание на них.
– Жаль, – я приятно улыбнулся. – Но спасибо и за те факты, что вы мне изложили. Вы очень наблюдательны. А внешность парней описать можете? Одного я знаю. Широкоскулый такой, узкоглазый. Нос большой, губы полные, отвисшие. – Передо мной живо всплыло лицо остановившегося в переулке и выстрелившего в охранника парня. – А вот как выглядел второй, с удлиненными волосами?
