Оксана покрутила головой так, что ее длинные чудесные волосы взвились.
– Нет.
Мимика у меня неплохая, могу запросто одну бровь приподнять, что я и сделал.
– А что же ты мне за новость тогда сообщить хотела?
– Э‑э… – девушка неожиданно покраснела. – Новость у меня другого плана. Я… мне… В общем… – никак не могла она решиться что‑то сказать. – Ну, ладно, я по‑о‑том тебе объясню.
– Ну, хорошо, – согласился я, весьма озадаченный тем, что у Оксаны неожиданно проявился дефект речи, свойственный заике. – Как знаешь.
Взглянул на часы – стрелки показывали восемь. Пора! Я махнул еще рюмку водки, придвинулся к Оксане и положил ей руку на колено. Кожа у девушки была нежной, бархатистой и до того приятой на ощупь, что я не мог отказать себе в удовольствии погладить округлое колено, прежде чем рука моя скользнула дальше – вверх по бедру и вниз под юбку. Чем выше продвигалась рука моя, тем плотнее сжимала девушка ноги и ниже опускала голову. Стесняется.
Я встал, выключил верхний свет, включил торшер и вырубил телефон, чтобы ненароком не позвонил кто и не оторвал от важного дела. Глянул на Оксану. Она смотрела на меня украдкой поблескивающими в полумраке глазами и, кажется, чего‑то ждала. Я догадывался чего – поцелуя. Я вновь плюхнулся на диван, притянул к себе девушку и прижался своими губами к ее устам. Судя по тому, как расслабилось в моих руках тело Оксаны, и по вырвавшемуся из ее груди стону, я угадал ее желание.
Спешить было некуда, впереди целый вечер и целая ночь, завтра на работу мне после обеда, можно выспаться, поэтому я, не торопясь, стал стаскивать с Оксаны одежду и аккуратно складывать ее на кресле. Когда на кресле оказались кружевные трусики, я быстро разделся сам, разложил на диване Оксану и прилег рядом с ней.
Для меня не столь важен секс, сколько прелюдия к нему. Моя рука, как по волнам, гуляла по изгибам тела Оксаны, а губы блуждали по ее губам, шее, плечам, по небольшим упругим холмикам, ложбинкам между ними… Вот так бы всю ночь и лежал, гладя и целуя. Я, может, и лежал бы, да Оксана не позволила. Она сама толкнула меня на спину, довольно изящно перекинула через меня ножку, а затем со стоном опустилась на мои чресла. Вот это скромница!..
Когда говорят «сверлит взглядом», подразумевается, что недобрым. Добрым взглядом вроде сверлить нельзя. Но случаются в жизни парадоксы. Утром я почувствовал, как меня сверлят взглядом так настойчиво, что душа заныла, а когда я разлепил веки, то встретился с безмятежным, полным любви взглядом Оксаны. Окстись нечистая! Ох и тяжелый взгляд у девки!
Оксана сидела на диване, прислонившись спиной к стене, обхватив ноги руками, и во все глаза пялилась на меня. Увидев, что я открыл глаза, девушка приподняла голову. Пробившийся сквозь ставни тонкий солнечный лучик, в котором плавали золотистые пылинки, скользнул по лбу Оксаны и уткнулся ей в глаз. Она лукаво прикрыла глаз и спросила:
– Выспался?
Вместо ответа я взял Оксану за лодыжку и потянул девушку к себе, желая вновь испытать те приятные ощущения, которые испытал ночью. Но Оксана вдруг уперлась:
– Погоди, потом. – Она мягко, но настойчиво высвободила ногу и пытливо взглянула на меня: – Ты хочешь узнать новость, про которую я не сказала вчера?
«Чего это она со своей новостью второй день разродиться не может?» – подумал я сердито, однако попытки вновь склонить Оксану к тем забавам, которыми мы развлекали себя до середины сегодняшней ночи, оставил. Обещанием поделиться новостью девушка меня заинтриговала.
