Через врата к ней вышел старец с бородой. Подошёл совсем близко и произнёс:
– Прийти можешь сюда в любое время.
Зульфия не хочет уходить. Почему прийти? Ей безопасно, хорошо здесь. Хочет войти в сад, где растут чудесные разные плоды на одном дереве.
Бородатый старец видит её мысли:
– Подумай, может кто-то плачет по тебе на Земле?
Она вспомнила аварию, ощутила боль. Нет, не хочет возвращаться.
Бородатый ей внушительно повторяет:
– Подумай хорошо. Кто плачет по тебе?
Пятилетний сын привиделся Зульфие. Без неё ему очень тяжело. Однако состояние немощи и боли она также отчётливо знает. У неё два сына и муж. За младшего особенно тревожно.
Видящий мысли старец погладил её по спине и ударил ладонью:
– Не бойся Зульфия, боль уйдёт, будешь здоровой.
Она поверила и устремилась всей душой к пятилетнему сынишке.
***
Реанимация. Во время клинической смерти Зульфия стала красивой. Выступил румянец на щеках милого лица. Близкие родственники и наблюдающие врачи обратили внимание на сияние лика. Веки от повреждений кожи упали на глаза. Одна операция следовала за другой. Через трубку откачивали кровь из-под коры головного мозга, чтобы не допустить внутреннее кровоизлияние.
В период временной смерти практически все опустили руки без надежды на возвращение жизни. Единственная чистая в помыслах душа продолжала верить, что самая для него лучшая на свете мама жива. Пятилетний сынок ухаживал за ней, следил, дышит ли мама и никому не позволял трогать её. Отчаянно защищал от всех.
Когда сообщили, что мама вернулась, сынок не отходил, наблюдал и радовался:
– Я говорил, Мамочка не оставит меня ни за что.
Слова ребёнка резали слух сомневающихся, в особенности отцу. Муж отказался бороться. Не верил, что она будет нормальной. Не приходил к ней, отказываясь видеть изувеченную в аварии жену. Можно только предполагать каково мужу и отцу слышать прогнозы экспертов: «Дееспособной не будет никогда.»
***
Зульфия внутренним зрением, не открывая веки, увидела родных и окружающих её в столь сложное время. Говорила, объясняла: «Всё будет хорошо.» Заставляла убедительно слушать и утверждала, что медицина – ограничение для умов просветлённых.
Обезбаливающие для тяжело больной кололи три раза в день, далее увеличили частоту до пяти инъекций в сутки по два кубика. Вскоре она стала химически зависимой от лекарств. Двигаться самостоятельно не могла, пищу принимала через трубку, нужду справляла через катетеры.
И вдруг, в один из дней, открыв глаза, заявила врачу:
– Отказываюсь от уколов полностью.
Подобные слова посчитали бредом в последствие пережитых стрессов повреждённого организма. Зульфия была непреклонна в решении. Пятилетний сынишка стоял на посту рядом с кроватью, охраняя её волю. Именно он служил маме, выносил из-под неё и помогал при кормлении. Главврач предупредил близких, что она не переживёт дня без обезболивающих лекарств, но исполнил желание умирающей для всех, кроме сыночка, поражающего безграничной любовью к маме, по-взрослому переносящего испытания вместе с ней.
***
Один слушатель из нашей компании признался, что не в состоянии отлучиться хотя бы на минутку. Его одолевает чувство не сострадания, а страха от правды жизни. Соседствующие пассажиры не общались в пути до настоящего момента. Зульфия объединила одним кругом, обращаясь к каждому по имени: «Юрий, Венер, Рустам, Эд.»
Приказным тоном порекомендовала:
