Я думала, что мы поедем втроем, но нет. Мы вышли из калитки и быстрым шагом дошли до машины. Когда я открыла дверцу, бабушка Билли посмотрела на меня поверх солнцезащитных очков.
– Привет, бабуль! Как твои ноги сегодня?
– Хватит болтать. Садитесь! – приказала она строго, и мы послушались.
Я устроилась на заднем сиденье, глядя на нее во все глаза.
– Это Ника, – представила меня Билли, пока ее бабушка трогалась с места.
Я подняла руку, смущенная, и она посмотрела на меня в зеркало заднего вида. От страха не понравиться ей у меня сжалось сердце. Я боялась не оправдать ее ожиданий, какими бы они ни были.
– Привет, дорогая! – ответила она мне ласково, отчего я сразу приободрилась и улыбнулась. Я наконец-то решила наслаждаться моментом и затолкала мысли о Ригеле в самый дальний уголок сознания.
Билли жила недалеко от школы. Их кондоминиум стоял в спокойном районе рядом с рекой, на такой узкой улочке, что «вранглер» с трудом по ней проезжал.
Мы поднялись по ступенькам, прежде чем оказаться в элегантной прихожей с красными стенами, где стояла латунная подставка для зонтов.
Квартира была маленькая, но уютная. На стенах висело много фотографий и картин, немного кривых и громоздких. Открытые деревянные балки поддерживали потолок, слегка обшарпанный паркет придавал комнате симпатичный вид. Мне у Билли сразу понравилось. По дому разливался запах жаркого, от которого у меня потекли слюнки.
Я наелась досыта и обнаружила, что бабушка Билли за грубоватыми манерами скрывает заботливость и доброту.
Она добилась того, чтобы я взяла второй кусочек пирога, и спросила, давно ли я приехала сюда. Я ответила, что выросла в сиротском приюте, а потом с радостной улыбкой сообщила, что прохожу через процедуру удочерения, и ее глаза наполнились добрым светом. Я рассказала, как мы познакомились с Анной, как увидела ее у лестницы и о нашей прогулке по залитому солнцем саду.
Бабушка слушала меня внимательно, не перебивала. Когда я закончила рассказ, она поднялась, наклонилась над столом и положила мне на тарелку третий кусок пирога.
После обеда Билли повела меня в свою комнату. Прежде чем я зашла, она опустила жалюзи и включила свет.
На стенах зажглась сотня блестящих искорок, и от этого зрелища у меня перехватило дыхание. Огненные змейки чертили на стене лабиринт из фотографий.
– Ой!
Меня ослепила вспышка, я часто заморгала и увидела, как Билли смотрит на меня из-за фотоаппарата.
– У тебя было очень нежное лицо, – засмеялась она, опуская «полароид» и вынимая карточку, которая вылезла из прорези. Билли помахала ею в воздухе, а потом протянула мне.
– Держи!
Я взяла картонный белый квадратик, видя, что на поверхности, как по волшебству, проступает картинка. Я смотрела на себя с мечтательным взглядом и рассеянной улыбкой. Вселенная искорок отражалась в глазах Билли, делая их яркими, как зеркала, полные света.
– Забирай, я тебе ее дарю!
– Правда? – прошептала я, пораженная таким прекрасным подарком, который поймал время и краски мира. Было своего рода чудом держать в ладони фрагмент жизни.
– Конечно, для себя я еще одну сделаю, не беспокойся. Видишь, сколько у меня фотографий? Бабуля подарила мне альбом, в который я могла бы их собирать, но такой порядок не по мне. Видишь? – Билли кивнула на галактику из фотографий. – Восход на востоке, закат на западе, небо – рядом с письменным столом. Когда я делаю уроки, мне не скучно. И я не чувствую себя одиноко по вечерам, когда не могу заснуть. Я смотрю на людей и считаю их улыбки. Часто засыпаю раньше, чем успеваю их все сосчитать.
