Такого пронзительного дверного звонка я не слышала уже давно. От его визга стало неприятно не только моим ушам, но и всему телу, словно меня одновременно укололи десятком иголок, а самой длинной из них проткнули барабанные перепонки.
За дверью послышались легкие шаркающие шаги. Затем раздался щелчок замка.
– Вы к кому? – В приоткрывшуюся щель просунулся аккуратный курносый носик, усыпанный веснушками.
– К Лидии Матвеевой.
– Это я, – удивленно ответила девушка и шире открыла дверь, – а вы, собственно, кто?
– Позвольте представиться – Аурелия Констанеску. Доверенное лицо вашей покойной матушки – Галины Семеновны.
Девушка удивленно наморщила лоб и округлила глаза.
– Но мама умерла, уже полгода как…
– Я знаю. Я здесь по ее поручению. Пришло время передать вам кое-что.
– Проходите, – она распахнула дверь и отошла в сторонку, пропуская меня внутрь светлого коридора с гирляндой миниатюрных лампочек под модным натяжным потолком. Я невольно залюбовалась.
– У вас светло.
– Да, небольшой ремонт к свадьбе. Торжество в эту субботу. Жаль, мама не увидит.
– Увидит, – ответила я и ободряюще улыбнулась.
– Ну, да… Ну, да… Как говорится, им сверху виднее.
Мы свернули налево и попали в вытянутую в длину гостиную. Комната практически ничем не отличалась от сотни других таких же комнат в похожих квартирах – серебристо-зеленые полосатые обои, массивный мягкий уголок с продавленными сиденьями, мебельный гарнитур с выставленными на полках фотографиями, фарфоровыми статуэтками и посудой за стеклянными дверцами шкафов. В углу на высокой тумбе стоял небольшой телевизор с плоским экраном. Напротив него почти до самого потолка выросла раскидистая пальма, у которой зеленые ветки перемежались с пожелтевшими. Очевидно, за растением ухаживали спустя рукава.
На центральной полке комода в простой деревянной раме стояла большая фотография моей ночной гостьи – широкое улыбчивое лицо, доброе и бесхитростное, уставшие глаза, сеть мелких морщинок, янтарные серьги (наверное, те самые) в ушах и крестик на груди – обычный черно-белый портрет из серии «фото на паспорт».
– Хороший портрет, – я села на край дивана, опасаясь провалиться в старый поролон или нащупать пятой точкой пружину.
– Маме здесь сорок пять. Для замены паспорта фотографировалась.
– Я так и подумала.
– А откуда вы ее знаете? Я ничего о вас раньше не слышала. Да и денег у мамы на адвоката никогда не было…
– Это старая история, – я отвела взгляд. Не люблю врать. – Дело в том, что у Галины Семеновны осталось для вас небольшое наследство. И все это время оно было надежно спрятано. По завещанию вашей матери – вплоть до дня вашей свадьбы. И раз уж этот день буквально у нас на носу – я передам вам информацию о его месте нахождения.
– Как странно… – девушка нервничала и теребила пальцы рук.
– Вот, – я протянула ей лист бумаги с адресом, который я предусмотрительно переписала собственной рукой. Каракули фантома было трудно разобрать даже мне.
– Но, – лицо девушки переменилось, – это же адрес моей крестной!
– Все верно.
– Шарлатанка! – закричала дочь покойницы и вскочила с дивана как ужаленная. – Я сразу заподозрила неладное – цыганка и в поверенных у мамы! Вот же небылицу сочинили!
