– Вы хотите сказать, что у Вас теперь вообще нет эмоций? – Он улыбается ещё теплее, хотя казалось, что куда ещё теплее.
Я начинаю краснеть, вспоминая сегодняшнее утро, и всё, что со мной случилось.
– Я говорю сейчас только про работу. Да и то, только про блок работы с дочерними компаниями. А в остальном, конечно же, я позволяю себе эмоционировать, – говорю лёгкую неправду. Потому что, если вспомнить сегодняшнее утро, я не то, чтобы «позволяю себе» эмоционировать, эмоции совершенно захлестывают меня так, что я вообще не контролирую себя и не управляю собой.
Повисшую паузу и моё прогрессирующее «краснение» спасает Его вопрос:
– Вы говорили, что Вам нужно обсудить с Еленой какой-то важный вопрос по дочерней компании. Я могу быть чем-то полезным Вам в этом?
– Это по нашим энергетикам. Их аудиторы выкатили каверзные вопросы. И здесь, конечно, нужна дополнительная экспертиза. В любом случае это должны быть синхронизировано с переговорным процессом по соглашению.
– Давайте попробуем в них разобраться, – в Его голосе искренне желание помочь.
– Давайте…
Последующие сорок пять минут были потрясающими. Удивительными. Лучшими в своём роде.
Я зачитывала вопрос. Сначала заикаясь, прерываясь от волнения, но потом всё более уверенно. После вопроса шло непродолжительное молчание, – Ему требовалось лишь несколько секунд, чтобы осознать суть вопроса. А затем Он начинал размышлять вслух. Последовательно, поступательно. Это была красивая, безупречная работа интеллекта. Логически выстроенная, нацеленная на результат.
Его живо интересовала суть проблемы. Он искренне вдохновлялся ею. Когда же в результате своей работы Он понимал, что нашёл решение, море волновалось и отражало настоящее удовольствие.
Я заслушивалась. Завороженная, я даже боялась дышать. А потом, спохватившись, судорожно конспектировала ход Его мыслей, болезненно сожалея, что не в состоянии фиксировать с точностью всё, что услышала.
Ум, рациональность, красота, сила… Всё это, удивительным образом воплотившееся в одном человеке, залило комнату, меня, мир вокруг, настоящим светом. И даже мартовское солнце, врывающееся в витражные окна, терялось в этом свете, поглощенное его более совершенным излучением.
Я боялась пошевелиться. Я боялась одним неловким движением задеть этот момент в пространстве, потревожить его безупречность. Мне хотелось, чтобы он длился вечно. Также, как длится это вечное Солнце.
Если кто-то может светить и светит, то обязательно есть те, кому необходим этот свет. Необходим, как глоток свежего воздуха, как толчок настоящей живой энергии. Который заставит кровь пульсировать по-новому. Заставит течь по венам, наполняясь красотой бытия. И если Он – это Солнце, греющее, щедро изливающее свой свет, то я, трава на чёрной земле, тянусь к нему каждой своей нехитрой клеткой, греюсь в его лучах, вдыхаю их, открывая для себя счастье. Кажется, это называется одним простым словом – «гармония». Кажется, мы и созданы для того, чтобы обрести её…
С самого начала было понятно, что когда-нибудь придёт Елена и прервёт нас, но я не думала, что восприму это так болезненно.
Она вошла стремительно, шумно и мгновенно разрушила наш красивый мир.
Заградила своей бесформенной фигурой половину мартовского солнца.
– О!!! Да я вижу, Вы тут вовсю работаете! – её искусственно приподнятый голос рассек своей фальшью пространство.
– Да вот, разбираем вопросы энергетиков, – как всегда, от неожиданности её появления, Таранов выглядит слегка смущённым.
