Момент и правда был на редкость странным. Одно дело – если бы с просьбой о браке ко мне обратился посторонний человек, желающий получить гражданство. Совсем другое – когда речь шла о твоем знакомом, который всегда относился к тебе с пренебрежением.
Последнее, признаться, было куда хуже.
Эйден продолжал смотреть на меня с прежней невозмутимостью.
– Чего ты боишься? – спросил меня человек, который был так же щедр на эмоции, как какой-нибудь скряга на деньги.
– Я не хочу в тюрьму.
Мне и правда туда не хотелось. Брак, заключенный с целью мошенничества, действительно был преступлением. Преступлением, за которое я могла получить до пяти лет тюрьмы и штраф, превосходящий все мои нынешние займы.
– Для этого тебя должны уличить во лжи, – все так же невозмутимо откликнулся Эйден.
– Я совсем не умею врать, – со вздохом призналась я.
– Ты планировала свой уход задолго до того, как бросила работу, – заявил он обвинительным тоном. – Так что врать тебе не впервой.
По идее, я должна была устыдиться, но этого не произошло.
– Я тебе не врала. Я просто решила дождаться, когда ты окончательно выздоровеешь, а потом уйти. Это разные вещи.
– Заку ты сказала.
– И что с того? Зак – мой друг. Я знала, что он меня поймет. А ты… ты и бровью не повел, когда я сообщила, что бросаю работу. Будто меня и не было в твоей жизни. В этом-то все и дело… Тебе всегда было плевать на меня, Эйден. А тут вдруг ты появился у меня дома с какой-то немыслимой просьбой и обставляешь все так, будто жить без меня не можешь. Но мы оба знаем, что это чушь собачья.
Эйден смотрел на меня так, будто собирался просверлить дыру в моей голове.
– Я уже извинился перед тобой. Извинился от всего сердца. И ты это знаешь.
Что ж, тут он не солгал. Извиняться было не в его обычае, и если уж он решился…
– У меня нет времени на дружбу. А если бы и было, вряд ли бы я поспешил обзавестись друзьями. Такой уж у меня характер. Думаю, ты понимаешь. Я не боюсь, что нас разоблачат…
– Это потому, что сидеть придется мне, а не тебе. – Меня разозлило, что он поспешил сменить тему беседы.
Эйден качнул головой, словно пытаясь скрыть свое раздражение.
– Я все разузнал. Я проконсультировался с юристом по вопросам иммиграции. Мы в состоянии реализовать наш план. Для начала тебе надо будет подать прошение, чтобы мне предоставили гражданство…
– Знаешь, Эйден, если я никак не могу сказать тебе «да», то это только твоя вина. Ты все еще ведешь себя так, будто одного-единственного «прости» достаточно, чтобы вычеркнуть из моей памяти тот унизительный разговор с Тревором… Как можно просить меня об одолжении, если я ничем тебе не обязана? Если бы не мой заем, я бы и разговаривать с тобой не стала.
Наши взгляды встретились, и я почувствовала желание расплакаться.
– Я уважала тебя, Эйден. Я восхищалась тобой. И за какую-то пару дней ты ухитрился убить мои чувства.
Эйден опустил голову и потер рукой свою мощную шею.
– Прости меня, – это было сказано так, будто каждое слово доставляло ему боль.
У меня не было сомнений в его искренности, и все же я чувствовала, что этого недостаточно.
– Я могу тебя простить. Не сомневаюсь, что позже ты действительно пожалел о том, что произошло. – Я устало потерла виски. – И все же… это не лучший задел для фиктивного брака. Тебе так не кажется?
– Нет. – В его взгляде, как и в голосе, читалась полная искренность. – Я всегда учусь на своих ошибках. Мы хорошо ладили в прошлом. Мы сможем поладить и в будущем.
